– Ловко… – Старик опустил свой чудовищный агрегат. – Ладно, получишь чемодан. Но я тоже гляну, что внутри. За что живых людей убивают…
– Смотрите, не жалко. А мне можно взглянуть на ваше ружьецо? Всегда думал, что выражение «взять на пушку» – фигуральное. Блефовали ведь, признайтесь? Патронов к этакой бандуре днем с огнем не сыщешь.
– Ошибся, парень… Есть патроны. Несколько родных уцелело, да пару десятков гильз мне на заказ выточили, из нержавейки. Ничего, стреляет.
Чудо-оружие оказалось ружьем четвертого(!) калибра, выпущенным на Тульском заводе более века назад – в 1894 году. Похоже, и в те времена было оно уникальным – по крайней мере, на манер боевого корабля, имело собственное имя, выложенное потемневшим серебром на ложе: «ГРОМОВЕРЖЕЦЪ».
– И за какой же дичью вы с ним ходите? – полюбопытствовал я.
– Тут подходящей дичи для него не водится, в утку попадешь – в тушке больше свинца, чем мяса… Лежало, от деда оставшись. Иногда ворон шугал – расплодятся проклятые, каркают, по утрам спать не дают… Издалека по стае шарахнешь – как метлой выметает. А нынче, сдается мне, и настоящее дело для ружьеца найдется…
Я подумал, что моя ночная стрельба по неведомой твари, – будь у меня в руках не карабин, а «Громовержец», – могла закончиться куда успешнее… Особенно если зарядить сие оружие возмездия серебряно-ртутной картечью. Любая способность к регенерации имеет свои пределы. Груда кровавых ошметков не регенерируется.
…Мне в тот день везло на старые вещи, создатели коих питали склонность к гигантомании. Громадный чемодан, притащенный в горницу Василием Севастьяновичем, тоже был вполне достоин имени собственного – подобно ружью «Громовержец» и боевым кораблям. Но нарекать его, разбив бутылку шампанского о несокрушимую фибровую поверхность, я не стал – не терпелось ознакомиться с содержимым.
– Вы непременно хотите заглянуть внутрь? – спросил я, намекая: не любопытствуй, не надо, лучше забудь навсегда, что видел и держал в руках чемодан…
Старик намек проигнорировал – молча кивнул.
– Некоторые вещи знать опасно.
– Не знать, милок, еще опаснее бывает…
Ну ладно, я его предупредил. В крайнем случае с памятью Василия Севастьяновича поработают наши суггесторы. Или не с памятью… И не суггесторы… Ликвидаторы.
Ключи Синягин не оставил, замки пришлось взламывать. Впрочем, для конструкции столь внушительных размеров оказались они мелкими и несерьезными, легко поддавшись лезвию складного ножа.
Крышка поднялась. И я разочарованно вздохнул…
