А самое странное и дикое во всей истории было то, что оперуполномоченный нутром чувствовал: геолог не врет! Не врет, рассказывая, как лежал на лавке, оцепенев от страха, не в силах потянуться ни к ножу, ни к карабину. Как бросился наутек, едва зверь отвлекся чем-то на другом конце избы, в закутке за печкой… И о странной ночной погоне – когда за Мурашовым сквозь подлесок с хрустом ломились не то пять, не то шесть тяжеленных тварей и отстали лишь после пары выстрелов в воздух, – и об этом не врет…
Может, действительно спятил от одиночества среди деревьев? Ладно, в любом случае пора заканчивать бодягу…
Закончил Синягин своеобразно. Потихоньку, незаметно расстегнул под столом кобуру. Резко выдернул наган и тут же выпалил в потолок, приблизив ствол к уху Мурашова. Заорал:
– Встать!!! Игры с органами вздумал играть, сука?!! Молчать!
Ошалевший Мурашов вытянулся по стойке смирно. Оперуполномоченный скомкал многостраничный протокол, поднес к носу геолога. Другой рукой сунул туда же наган – пускай вдохнет кислый запах сгоревшего пороха.
Заговорил уже тише, но резко и сурово:
– Знаешь, что в этом протоколе? Здесь, интеллигенция ты недотраханная, во весь рост рисуется пункт десятый статьи пятьдесят восьмой УК – контрреволюция в форме агитации. Клевета на советских колхозников. Союзники пролетариата по ночам в зверей превращаются, да? Десять лет лагеря. Жену твою и дочку – на спецпоселение. И не на здешний курорт. На север, в лесотундру. Зиму пятая часть переживает, по весне на барже новых завозят…
Готово дело! Сломался, интеллигентишка…
Синягин сунул бумажный комок в глиняную миску, полную папиросных бычков. Чиркнул спичкой, несколько секунд смотрел, как обугливается, корчится в пламени дикая история…
Пододвинул к геологу перо, чистый бланк, замызганную, всю в потеках, чернильницу.
– Садись. Пиши. Всё как было, пиши.
Мурашов опустился на стул – осторожно-осторожно, на самый краешек. Подрагивающими пальцами взял ручку. Промямлил:
– А-а… к-как оно было?
– Так и было… – хмыкнул Синягин. – Вышел из тайги в деревню, вроде как нежилую, а там люди непонятные поселились, советскую власть не признают, разговорчики ведут контрреволюционные… Переночевал, ушел – и заплутал, выходя к большаку. И всё. Всё, понял?! Убедительно пиши, интеллигенция…
…Через полчаса оперуполномоченный перечитал новый плод фантазии геолога. Похлопал по плечу одобрительно:
– Ну вот, можешь ведь, когда захочешь… С этой бумагой и к начальству не стыдно пойти. Разберемся, что за контра мракобесная под боком завелась. Усек? А начнешь снова байки свои болтать – «червонец» я тебе обеспечу. И семье твоей, что обещал, – обеспечу. Всё понял? Свободен!
