Наконец, хозяйка дома жестом остановила девушку:
— Достаточно, милая. Я безо всяких сомнений приму вас в дом, если только плата, которую мы можем предложить, не покажется вам слишком незначительной.
Люция улыбнулась и сделала почтительный (хотя и несколько старомодный) книксен.
— Итак, я могу предложить вам пятнадцать дилерм в месяц.
Люция прикинула: пятнадцать серебряных монет? А что, весьма неплохо, тем более для деревенской простушки, коей она и являлась.
— Спасибо, сударыня, я согласна.
— Тогда зовите меня Фрида. — С этими словами женщина поднялась из кресла. — Идёмте, я покажу вам вашу комнату.
Сделав ещё один книксен, Люция последовала за хозяйкой.
* * *
Ведьма устало сбросила с ног тяжёлые башмаки, небрежным движением задвинула их под кровать и с наслаждением упала на мягкое, пахнущее свежестью ложе. Комнатка, которую отвела домработнице Фрида Дижан, находилась рядом с кухней — небольшая, но уютная, с маленьким зеркальным трюмо в углу, клетчатыми занавесками на окнах, небольшой кроватью под клетчатым же пологом, овальным столиком у окна и пузатым старинным комодом. Обстановка простенькая, но очень домашняя, особенный же уют крохотной каморке придавал пёстрый вязаный половичок.
Люция смотрела на ровный дощатый потолок и постепенно уплывала в сон — слишком уж бурными выдались минувшие сутки, а отдых в лесу был, прямо скажем, непродолжительным…
Как выяснилось, Фрида оказалась невесткой мирарского зеркальщика, того самого, чей магазин находился на Площади Трёх Фонтанов. Служанка в дом была нужна по двум причинам: помогать беременной хозяйке в домашней работе и следить за семилетним отпрыском Фриды — Иланом. Для Люции всё это было сущей ерундой — помыть полы, принести воду, сходить на рынок — пара пустяков! А уж справиться с семилетним мальчишкой — и вовсе дел на пятак. Тем более что оставаться в Мираре дольше, чем на несколько седмиц, ведьма не собиралась.
С этими мыслями девушка провалилась в сон.
Ей привиделась минувшая ночь и болотное озерцо, в котором она накануне отмывалась от липкого отвара. Только во сне озерцо было гораздо страшнее — его маслянистая гладь оставалась дегтярно-чёрной и даже не блестела в лучах луны, а вода казалась густой, словно кисель. Ведьма стояла на берегу, зная, что ей придётся окунуться в эту омерзительную зловещую жижу, потому что всё её тело невыносимо пропахло квасом. Словно против воли Люция двинулась к воде, но у самой кромки берега остановилась и брезгливо потрогала её ножкой. Болотная жижица оказалась отвратительно тёплой и липкой.
