– Мы получили списки всех, кто прилетал и улетал из Тромсё за час до и после убийства Гленна Хуго. Полиция Тромсё проделала колоссальную работу, собрав все видеозаписи, сделанные камерами, установленными на автозаправках в радиусе тридцати миль от города. Компании, осуществляющие автобусные перевозки, готовят списки своих пассажиров, но это трудоёмкая работа. То же самое делают пригородные автостанции и судоходные компании.
Зигмунд Берли почесал спину и расстегнул воротник.
– А ещё есть вероятность, что он вообще не уехал из города. Мы пока ещё не проверяли гостиницы. Хотя маловероятно, чтобы он снял номер, однако… Я имею в виду, после убийства младенца.
– Речь должна идти о… многих сотнях человек.
– Боюсь, даже о тысячах. Ребята работают днём и ночью. Они проверили…
Берли взглянул на таблицу, составленную Ингваром Стюбё. Фотографии Эмили, Кима, Сары и Гленна Хуго были прикреплены большими голубыми кнопками. Только Ким застенчиво улыбался, остальные дети с серьёзным видом смотрели в объектив.
– …всех, кого знают, с кем встречались и когда-либо контактировали родители мальчика. Чёрт… Это как снежный ком.
Голос сорвался, и он прочистил горло:
– Я знаю, что всё это необходимо. Просто это так…
– Бесполезно. Целая куча имён, но ни единой зацепки.
Ингвар зевнул и расслабил галстук.
– А что с тем мужчиной, которого видели на… – Он закрыл глаза и задумался. – …Солтюнвайен, – вспомнил он. – Мужчина в серой или синей одежде.
– Никто не появился, – бодро ответил Зигмунд Берли. – И это весьма показательно. Выяснилось, что свидетель был прав, женщина в красном пальто оказалась соседкой, она сама рассказала, что проходила по Лангенсбаккен примерно в три часа дня. Мальчик на велосипеде тоже опознан, он пришёл вместе с отцом на следующее утро и явно непричастен к нашему делу. Никто из этих двух не видел и не слышал ничего подозрительного. Мужчина, который торопился, пытаясь это скрыть, не объявился. Так что он может быть…
– Тем, кого мы ищем.
Ингвар Стюбё поднялся.
– Ему от двадцати пяти до тридцати пяти. Не лысый. Что ещё? – Он снова вгляделся в фотографии детей. – Боюсь, ничего особенного. Этот свидетель, не помню, как его зовут, очень наблюдателен и при этом немногословен. Он описал походку и внешность, но отказался помогать в составлении фоторобота.
– Его можно понять: он не рассмотрел лица. Почему он подумал, что мужчине было около тридцати?
