– Ладно. Давайте винтовку.
– Нет, обожди! – уклонился от его руки Бритвин. Он щелкнул курком, потрогал прицельную планку, потом взглянул на мушку. – А еще говорили, Меликьянц – строгий командир!
Степка все молчал, но под елкой подозрительно завозился Данила.
– Да он не Меликьянца – он с кухни.
– Как с кухни?
Бритвин опустил руку с винтовкой и вперил в него недоумевающий, почти возмущенный взгляд. Степка за ствол выхватил у него винтовку, подумав про Данилу: чтоб ты пропал! Тянул его кто за язык, что ли? Но поправить ничего уже было нельзя, и он огрызнулся:
– А что на кухне – не люди?
Потом поднялся и закинул свою «ломачину» за плечо, готовый идти, только идти было некуда – надо было ждать. Данила с легкой усмешкой на широком лице, а Бритвин с тревожной настороженностью посматривали на него.
– Тебя кто в группу назначил? – спросил Бритвин, сдвинув к перекосью широкие брови.
– А вам что за дело?
Все было слишком знакомо. Степка опять почувствовал себя в положении человека, действия и способности которого брались под сомнение, и это невольно толкало его на дерзость.
– Назначили! У вас не спросили.
Бритвин тем не менее, сохраняя выдержку, погасил удивление и повернулся к Даниле, который без особого внимания к ним обоим копался в глубине своей сумки.
– Дожили, нечего сказать! – проворчал бывший ротный, снова откидываясь на локте.
Степка, потоптавшись немного, сел поодаль от них возле стежки. Первая радость в нем быстро омрачалась досадой, он уже каялся, что дал Бритвину в руки винтовку, – пусть бы осматривал свою. А то достал где-то десятизарядку, и столько важности! Еще неизвестно, чья лучше возьмет – его СВТ или эта, образца 1891 года. Степка мог бы все это объяснить им, как и то, что при кухне он оказался случайно, что он не меньше других в свое время походил на задания. Но возникшая уже неприязнь к обоим, особенно к Бритвину, брала свое, и он ничего не мог с ней поделать.
Обиженно притихнув, Степка не сразу заметил, как со стороны шалашей появился Маслаков. Под елью, шурша кожухом, начал вставать Данила, поднялся и удобнее сел Бритвин. У Степки же от чирьев ломило в шее, и, чтобы оглянуться, он вынужден был повернуться всем корпусом. Шагая через поляну, командир одной рукой нес немецкую канистру, подойдя, поставил ее на дорогу и сдвинул с потного лба армейскую шапку.
– Что это? – спросил Бритвин.
– Дымок, дымок пускать будем, – заговорил Маслаков. – Думал, сыграем – ничего не вышло. Будем дымить.
