– Говорили, бахает. Корчи им на делянках рвали. Верно, какую-никакую силу имеет.
С явным недоверием Бритвин молча исследовал взрывчатку: отломал кусочек от комка, растер в пальцах, опять понюхал и сморщился.
– Подмоченный? Ну да. Слежался, как глина. Эх ты, голова колматая! Купал ты его, что ли? – Бритвин оглянулся и что-то поискал взглядом. – А ну, дай шинель!
Митя послушно метнулся к костру за шинелью, и Бритвин широким движением расстелил ее на поляне.
– Высыпай!
Данила вывалил все из мешка – на шинели оказалась куча желтой комковатой муки, которая курилась вонючей сернистой пылью. Все четверо обступили шинель, Степка также пощупал несколько сыроватых комков, легко раскрошившихся в пальцах.
– Ладно, сушить надо, – спокойнее решил Бритвин. – Давай, Дмитрий, садись на коня и дуй за молоком. Дорога где?
– Какая дорога? – не понял Митя.
– Дорога, по которой возишь. Где, далеко отсюда?
– Не очень. Можно проехать по кустикам.
– Давай! – поторопил Бритвин. – Мы ждем. Что и как – потом договоримся.
– Хорошо.
– Только смотри, чтоб никто ни-ни! Понял?
– Ну.
– Чтоб ни одна душа и во сне не видела. А то...
– Знаю. Что я, не понимаю! – с обидой сказал Митя.
Пошевеливая поводком, низенький и подвижный, он повел за собой из оврага Рослика, который, трудно хакая, в который уже раз одолел высокий крутой склон. Вскоре кустарник скрыл их, где-то там послышалось негромкое «тпру», потом затихающий топот копыт по стежке. Бритвин обернулся к Степке:
– Давай за хворостом! Побольше хворосту! Сушить будем.
– Как сушить? – заморгал глазами Данила. – У огня?
– На огне! – отрезал Бритвин.
Данила на минуту остолбенел, с пугливым недоумением уставясь на бывшего ротного.
– А это самое... Не взорвется?
– Не бойсь! А взорвется – не большая беда. Или очень жить хочется?
Вместо ответа Данила смущенно переступил с ноги на ногу и сдвинул вперед свою противогазную сумку. В ней что-то тугими комками выпирало из боков, натянутый ремешок был застегнут на последнюю дырку. Отстегнув его, Данила вытащил ладную горбушку хлеба.
– О, это молодец! Догадливый!
– И еще, – удовлетворенно буркнул Данила, двинув сумкой, из которой тут же выглянуло горлышко бутылки с самодельной бумажной затычкой.
– Отлично! Только потом. Сейчас давай больше хворосту! Все за хворостом! – бодро распоряжался Бритвин.
Степка сглотнул слюну, на всю глубину ощутив унылую пустоту в животе, и с неохотой оторвал взгляд от Даниловой сумки, которую тот снял и бережно положил в сторонке. Автомат он вроде не собирался отдавать, даже не снимал его из-за спины.
