– Останется, товарищ десятый. А те, кто на санчасть оглядывается, мне не нужны.
– Как это не нужны? Вы понимаете, что вы говорите? С кем вы тогда будете выполнять боевую задачу? Вы просили пополнение. Я вам дал максимум. За счет других, можно сказать. А вы отказываетесь. Я просто не знаю, как это понимать?
Волошин печально вздохнул, ему опять становилось тоскливо и муторно от этого бессмысленного разговора.
– Товарищ десятый! Вот и отдайте их тем, кого вы обделили. Мне хватит.
– Хватит?
– Да, хватит.
Трубка примолкла, потом зарокотала опять, но уже в новом, более нетерпеливом тоне.
– Имейте в виду, Волошин, я вам завтра это припомню. Запросите помощи – шиш получите.
– Не сомневаюсь.
– Что?
– Говорю, не сомневаюсь. Только просить не буду.
– Не будете?
– Нет, не буду!
Трубка замолкла, и он уже хотел отдать ее Чернорученко, как там снова появился голос. Голос был бодрый, почти веселый, и комбат не сразу узнал его обладателя.
– Але, Волошин? Так как вы встретили карандашиков?
– Обычно. Хлебом и солью, – в тон ему, полушутливо ответил комбат. Теперь он не очень выбирал выражения – это говорил заместитель командира полка по политчасти майор Миненко, отношения с которым у комбатов были довольно демократичные.
– Хлеб – хорошее дело, но не забывайте и о пище духовной.
– Ну а как же? Разумеется.
– Так вот что. Надо побеседовать с людьми. Рассказать о положении на фронтах. О победе под Сталинградом, про боевые успехи части. Да и вообще. Вы знаете о чем.
– Вы думаете, я – политрук?
– А это неважно. Институт военкомов отменен, так что...
– Тем не менее вы-то остались. Вот и рассказали бы о положении на фронтах.
– Ну это ты брось, Волошин! – недовольно послышалось в трубке. – Что мне положено, я и без тебя знаю.
Волошин вздохнул полной грудью:
– Товарищ двадцатый! Неужели вы думаете, что у меня перед завтрашним сабантуем нет других дел, кроме как рассказывать о положении на фронтах? Я перед своим носом еще не разобрался в положении.
Он замолчал, в трубке тоже смолкло. Потом Миненко, наверно, подумав, сказал примирительнее:
– Ну хорошо! Я подошлю лейтенанта Круглова. Он проведет беседы, а вы уж обеспечьте людей.
– Завтра?
– Почему завтра? Сегодня.
– Ну что вы говорите, товарищ двадцатый! Люди прибыли с марша. Усталые и голодные. Завтра... Вы знаете, что их ждет завтра. Надо им отдохнуть или нет? В конце-то концов...
Замполита этот выпад комбата мало в чем убедил.
– Ну, ну, ну... Так не пойдет. Мы не можем ни на минуту забывать о политмассовой работе. Мы должны проводить ее в любых условиях. Так требует Верховный Главнокомандующий. Вы понимаете?
