Котляров понимал, на что шел. Он был уверен, что их разговор сейчас слушает и записывает старший лейтенант, оставшийся в машине, и этот сосунок, не слишком удачливый в службе, «пересидевший» в старлеях, «сдаст» его, Котлярова, с потрохами, чтобы выслужиться перед Мазуриным.
Трибунала, конечно, не будет, но из органов выпрут моментом. Да еще и без пенсии. «За дискредитацию и халатное отношение…» — так, кажется, пишут в приказе? Но, с другой стороны, иначе поступить полковник Котляров действительно не смог бы.
Затянувшееся молчание нарушил Коля:
— Слышь, мужики, а давайте еще выпьем. До утра времени много.
Они согласились с этим предложением и спустя минуту уже закусывали, дружно хрустя огурцами.
— Как я понимаю, Степан Петрович, выбор у меня невелик? — Банда, казалось, уже пришел к какому-то решению и теперь пытался расставить все точки над i. — Или я с вами, или вам придется меня, скажем так, обезвредить. Я вас правильно понял?
— Да. К сожалению, это так.
— Что ж, тогда и думать нечего, — Банда произнес фразу так спокойно, так буднично, что оба его собеседника ошеломленно уставились на него, не ожидая, что Сашка примет решение так быстро.
— То есть?..
— Я согласен.
— Правильно, Банда, — поддержал Коля. — Где наша не пропадала?! Попробуешь теперь на ФСБ поработать, глядишь и понравится, а?
— Я рад, Александр, что ты согласился. Теперь, — полковник Котляров поднялся, — пойду звонить своему шефу.
— Что, прямо сейчас? — Банда не ожидал таких темпов. — Ведь сейчас три часа утра, а в Москве и того больше. Он же спит, небось, в отличие от нас…
— Проснется, никуда не денется. Ради такого случая и президента можно на ноги поднять… Короче, я быстро вернусь, ребята. Можете не закрываться, я приду, каким бы ни был результат разговора.
Степан Петрович уже дошел до самой калитки, как вдруг остановился и повернулся к ребятам:
— И вот что, Банда. Я дал тебе слово, и как бы не повернулись наши дела, утром ты можешь катиться на все четыре стороны. Ты понял меня?
— Спасибо…
— Я еще приду. Потом спасибо скажешь…
* * *
Телефон специальной спутниковой связи затрещал, как обычно, резко и требовательно, но на этот раз особенно противно: как-никак, было всего четыре утра.
— Генерал Мазурин слушает, — вяло проговорил Виталий Викторович, взяв трубку.
— Полковник Котляров, — неживым, металлическим голосом дешифратора откликнулась трубка. — Извините, Виталий Викторович, что так поздно, но дело совершенно срочное.
