– Меня не очень легко своротить с пути, если я его выбрал.
– К сожалению – да. Но мы надеялись. И приложили к этому все силы. Теперь остается только… – Методист подумал, потом вздохнул, признавая, что ничего другого, кроме откровенности, не остается. – Что вы знаете о дожде?
4
Пока они шли к гостинице, Иван рассказывал о голубых дождях на Сатурне, о разноцветных дождях Земли, об искусственном дождевом павильоне на Луне, о кислотных дождях Венеры и ртутных метелях Урана, которых не выдерживали больше пяти сезонов даже защитные бункеры.
А еще он сказал, что фотографировать дождь так, как он увидел на снимке перед парикмахерской, без цвета, всего лишь с одной игрой ветра, света и воды – немыслимое расточительство. Что необходимо было проявить глубину воды, зелень березки, переливы капель на ее коре, освещенных Солнцем… И тогда услышал в ответ:
– Никаких переливов нет, – сказал Петр Самсонов-Ларге.
– То есть? – спросил, остановившись, Иван.
– Скажите, ваша аппаратура считается эффективной в вашем искусстве?
– Несомненно, – признал фотограф. – Разумеется, в некоторых деталях сейчас есть машинки и получше, но сверхновые штуки возникают чуть не каждый месяц, за всем не угнаться.
– Сколько цветов способны улавливать ваши камеры?
– По паспорту, кажется, 256 миллионов оттенков. Разумеется, в руках опытного человека, но к ним я отношу и себя.
– Вы имеете для этого все основания, – отозвался методист. Ивану показалось, что он отчего-то грустнеет, хотя разговор был для него интересен. – Но вот что бы вы сказали, если бы разом, без всяких причин эти камеры, вся эта сложнейшая, совершенная и очень дорогостоящая техника стала фиксировать мир без цвета?
– Я бы решил, что у меня в голове образовалась какая-нибудь гематома, которая блокирует способность опознавать и наслаждаться цветом, что я стал в некотором роде дальтоником… Для моей профессии это было бы ужасно, непоправимо, гибельно.
Оказавшись в кафе гостиницы, Самсонов-Ларге уселся в одно из кресел, стоящих у окна, и обычно неприветливая официантка мигом принесла две дымящиеся чашки с отличным кофе, пожалуй, даже с добавками натурального.
– А что бы вы подумали, если бы приборы работали адекватно, а цветов по-прежнему не различали?
– Что у вас в городе свирепствует какая-то страшная болезнь, – Иван мельком улыбнулся, – затронувшая все население. – Подумав, добавил: – В моих глазах это объяснило бы вашу нелюбезность, как следствие болезни… Стоп, – его глаза округлились, – что значит – «приборы работали бы адекватно»?
