- Это ты? - спрашивает она так тихо, точно боится, как бы от ее слов сон не обратился в правду.
Далекий и родной человек подле нее пробует улыбнуться - застенчивая, виноватая улыбка.
- Прости, что я тебя потревожил. Так странно, я не понимаю. Мне в самом деле страшно. - И после долгой паузы, неуверенно глядя на жену: - Я не могу встать...
- Ты не можешь встать? - спрашивает она, не веря. Это так неправдоподобно, причуда, шутка с его стороны, злая шутка, конечно... Такого и не бывает, чтобы человек вдруг не мог встать.
- Да, - говорит он медленно и, кажется, тоже не верит. - Такое ощущение, как будто у меня не стало ног. Понимаешь, я их больше не чувствую.
- Вздор! - кричит она и вскакивает. - Ты простудился, или они у тебя затекли. Подожди, я тебе помогу...
Но пока она это говорит, пока, огибая обе кровати, еще только подходит к нему, ледяной холод пронзает ее... Пока говорит, она уже чувствует: это правда, это правда, это правда...
Чувствует?.. Даже и сейчас старая женщина у окна гневно поводит плечом. Как можно чувствовать невозможное? Всех быстрее, всех веселее, жизнерадостней - и не может ходить, не может даже встать! Разве возможно почувствовать это?!
Но ледяной холод пронизывает ее - кажется, точно она вместе с животворным воздухом все глубже вдыхает в себя холод. Сердце хочет обороняться, но и оно уже холодеет, ледяной панцирь тесней сжимает его.
- Эдмунд! - заклинает она. - Проснись! Встань!
- Не могу, - бормочет он.
Он действительно не мог. И как сидел в кровати в то утро, так сидел он потом день за днем, за годом год - в кровати, в инвалидном кресле, в шезлонге... сидел совсем здоровый, никаких болей, только одно: не мог ходить. Жизнь, так пламенно начавшаяся, бодрая, быстрая, светлая жизнь, смеющаяся жизнь счастливца, синий шелковый шатер и цветы - все пронеслось! Пронеслось! Было раз и вновь не повторится. Почему не повторится?.. Ответа нет. Ах, господи, господи, почему же нет?.. Почему без всякого предупреждения, без перехода?.. Счастливым тихо погрузиться в сон - и проснуться несчастным, безмерно несчастным!
Она с этим не мирилась, никак она с этим не мирилась! Все двадцать лет, пока это тянулось, она не мирилась. Он уже давно отказался от всякой надежды, а она все еще таскала его по врачам. Случайный рассказ о чудесном исцелении, заметка в газете - и надежда снова оживала. Фрау Пагель попеременно верила в ванны, светолечение, окутыванья, массажи, лекарства, в целителей-чудотворцев. Хотела в них верить и верила.
