Я спросила Ревзина, нельзя ли что-нибудь предпринять. Он отрицательно покачал головой:
— Это не страшно. Нужно было только предупредить.
Одна из акул вплотную приблизилась к телепередатчику. На экран наползла широкая, приплюснутая голова с большими выпуклыми глазами, сверкающими в лучах прожектора.
— Глубоководные акулы, — сказал Ермаков. — Их открыли Гуо и Вильм при первых погружениях в батискафе.
— “Открыли”!.. — буркнул Ревзин. -Закрыть их надо, вот за это и памятник стоило бы поставить.
Акула долго рассматривала камеру телепередатчика. Потом отплыла в сторону, и сейчас же вся стая бросилась вниз, к Завитаеву. Теперь я могла сосчитать акул: их оказалось девять, больше, чем я предполагала. Они быстро нагоняли Завитаева.
К моему удивлению, Завитаев и не старался уйти от акул. Он замедлил, а затем вообще прекратил спуск и обернулся к акулам. Но хищники обошли его и образовали круг. Световые лучи в двух местах пересекали этот круг; акулы выплывали из темноты и снова исчезали во мраке.
Я видела: Завитаев держит в руках пистолеты. На этот раз акулы сужали круг очень быстро. Неожиданно (это было настолько неожиданно, что я отшатнулась от экрана) яркие вспышки разорвали темноту. Лучи прожекторов сразу потускнели. По экрану метнулись черные тени. Снова и снова полыхнули огненные вспышки.
Когда глаза опять привыкли к полумраку, я увидела, что все кончено. Завитаев продолжал спуск. Акулы исчезли.
— Чертовская штука, — неожиданно сказал Самарин, — Что эго такое?
— Понравилось? — спросил Ревзин. — Это пистолеты, использующие электрогидравлический эффект. Выбрасывают струю жидкости под давлением в тысячи атмосфер. Можно пробить стальную плиту. К тому же жидкость самовоспламеняется в воде… Вот, Петр Николаевич придумал. — Он кивнул в сторону Ермакова.
Тот сосредоточенно протер стекла очков и молча показал на экран.
Да, на экране уже была видна зубчатая вершина Плутона. Завитаев, почти не уменьшая скорости, описал круг над черной воронкой кратера и пошел вниз.
— Все, — сказал Ревзин. — Можно поднимать камеру.
Он обернулся ко мне:
— Пойдемте. Спуск будет продолжаться долго, больше часа…
***
Ревзин нарочно увел меня в кают-компанию. Он не знал, что произойдет с Завитаевым, и не хотел, чтобы я оставалась у гидротелефона. Мы сидели под сводчатой стеной кают-компании и говорили о фантастике. Нужно отдать должное Ревзину — он старательно отвлекал меня от неприятных мыслей. Постепенно мы разговорились. И тогда я сказала Ревзину:
