– Именно так.
– Странно, – пожал плечами Фомичев. – Хотя… Я же говорю – Смига человек своеобразный. Никто не знает, что у него на уме.
Наступило короткое молчание. Фомичев, не отрываясь, своим серьезным взглядом смотрел на Гурова, словно ждал от него распоряжений. Гуров повернулся в сторону Крячко.
– Ну, видишь, слова Андрея Григорьевича подтверждают твою информацию на сто процентов, – сказал он. – Однозначно надо тебе ехать в Светлозорск.
– Считай, уже еду, – вздохнул Крячко. – А ты что будешь делать? Машину где возьмешь?
– А вам нужна машина? – услужливо спросил Фомичев. – А то у меня есть. «Москвичонок» старенький, правда, но еще вполне бегает – если по ровной дороге…
– В самом деле? – заинтересовался Гуров. – Гм, а что, если… Вы не согласились бы мне завтра помочь, Андрей Григорьевич? Есть у меня намерение осмотреть штольню, в которую упал Подгайский. Глубина там большая – нужен помощник, чтобы, в случае чего, принял какие-то меры.
– Я с превеликим удовольствием! – искренне заявил Фомичев. – Можете мной располагать.
– Тогда подъезжайте завтра к гостинице к шести утpa, – сказал Гуров. – И веревку захватите подлиннее и покрепче. Найдется у вас?
– С этим проблем не будет, – деловито сказал учитель. – Я еще и карту местности захвачу – у меня есть отличные карты! Вся округа как на ладони.
Гуров одобрительно кивнул и, немного подумав, сказал доверительно:
– И, знаете, что еще, Андрей Григорьевич? Пожалуй, не говорите никому, что мы с вами затеяли, ладно? Есть у меня такое ощущение, что будет лучше, если это останется в тайне.
Когда Гуров с Фомичевым отыскали знакомую просеку, над лесом уже вовсю занимался рассвет. Рассеивался холодный туман, и в жемчужно-розовом свете все яснее выступали вокруг мрачные силуэты взлохмаченных сосен. Фомичев притормозил у края дороги, а потом, подумав немного, съехал вниз и чуть в сторону, пристроив свой потрепанный салатного цвета «Москвич» за густолистным кустарником.
– Береженого бог бережет, – пробормотал он, словно извиняясь.
Гуров вышел из машины. Утренний холодок проник ему под рубашку, растекся по телу.
– Свежо! – сказал Гуров, поеживаясь.
Фомичев не ответил – он копался в багажнике, доставая оттуда рюкзак со снаряжением – похоже, он отнесся к делу со всей ответственностью и одной веревкой не ограничился.
Гуров осмотрелся. Пустынная грунтовая дорога, по-змеиному извиваясь, выползала из лесной чащи, чтобы тут же в лесу и исчезнуть. В отдалении осторожно и печально насвистывала какая-то птица. У подножий сосен стелился туман.
