– И где же он теперь, твой ухажер?
– Я его больше не видела. Мы с ним только одну ночь.
Гурову было жалко сидящую перед ним девочку. Красивая, а в переплет попала. Танцует, а разговаривать нормально не может.
– Что было дальше? – Полковник машинально теребил зажигалку.
Она отхлебнула кофе и закрыла глаза.
– Потом началось то же самое, что и сейчас. Мне нужна доза была. Откуда я знаю, где взять-то. С детьми позанималась, а сама себе не нахожу место. Пошла на улицу, на Тверскую. Там проститутки, думала, и наркотиками кто торгует. Нашла, представляешь? Он сам подошел, наверно, я тогда сама не своя была. До сих пор я с ним.
Вот это полковнику понравилось. Наконец-то клюет. Он уже и не надеялся. Вроде все как на ладони, и в то же время зацепиться за конкретику невозможно.
– Когда ты с ним должна встретиться?
– Он приносил мне каждую неделю небольшой пакетик. Уколы делать научил. Вначале он мне колол, потом я сама себе уколы делала.
– Какой услужливый дилер, – Гуров покачал головой. – Так когда?
– Вечером, сегодня.
– Отлично. Я сейчас схожу за парочкой фотографий, а ты пока посиди.
– Мне плохо. – Она вытерла со лба выступившую испарину.
– Похоже, нужен доктор, не так ли? – Он заботливо посмотрел на нее.
Она молча закивала и снова припала к чашке с горячим напитком.
Гуров пошел в свой кабинет, где застал Крячко сидящим за столом, заваленным бумагами.
– Я в тридцать второй вместе с молодой женщиной – наркоманкой. Найди того, кто сможет помочь ей. И еще, мне нужны фотографии Петрова и покойного Бори.
Портреты нашлись быстро. Поблагодарив за расторопность, Гуров поспешил обратно к Нелли.
Надо отдать должное Крячко. Доктора он нашел быстро. Не успел Гуров войти в комнату, как за ним вошел небольшого роста щупленький капитан в очках в толстенной оправе, сикось-накось висевших на толстом носу.
– Здравствуйте, Лев Иванович, – капитан протянул свою, как оказалось, весьма крепкую ладонь. – Кандидат медицинских наук Важнецов. Что случилось?
Гуров кивнул в сторону Нелли:
– Даме плохо. Организм требует наркотика.
К тому моменту блондинка ослабла. Взгляд ее стал плавающим.
Важнецов пощупал пульс, проверил реакцию зрачка на свет.
Неожиданно сильнейшая судорога сковала тело Нелли, и, охнув, она схватилась за живот.
– Если хочет, надо дать порошочек. У вас есть что-нибудь?
– У меня, – прошептала танцовщица, – в сумочке – осталось на разок. Шприц там.
Пока доктор готовил дозу, Лев Иванович положил на стол две фотографии.
