* * *
Наступило воскресенье – день, когда Москву должны были осчастливить своим присутствием два десятка певцов. В том числе Виктор Маревский и Савва Иванов. Нет и двенадцати, а у входа в ГКЗ «Россия» уже тусуются спекулянты.
Полковник и не думал выкладывать деньги за то, чтобы пройти внутрь. Не желая нервировать вахтерш, Гуров решил войти через служебный вход. Уже через пару часов Вера должна была прийти для прохождения «второго тура». Полковник склонялся к мысли, что девушку повезут на смотрины к Маревскому, а потому решил заранее провести рекогносцировку.
Продемонстрировав документ бдящей тетушке в синем костюмчике, Лев Иванович осведомился, может ли он видеть директора предстоящего концерта. Его вежливо попросили позвонить.
– Какой номер? – сурово спросил он располневшую женщину пенсионного возраста, прикрывающую огромное здание с тыла.
Дозвонившись, полковник представился и получил согласие встретиться.
Сухонький представитель одной из рас, населяющих Иерусалим с древнейших времен, сощурив черные глазки, уставился через очки на Гурова, лишь только он вошел в кабинет.
– Чем могу быть полезен служителю закона? – услужливо осведомился господин директор.
– Мне необходима схема гримерных, костюмерных и прочих помещений, которые будут использоваться во время концерта. Причем надо указать фамилию того, кто будет занимать эти комнаты.
Человек, чья фамилия оканчивалась на «аум», посмотрел на Гурова так, словно он был из тех, кто моет сцену перед концертом.
– Полагаю, это действительно необходимо.
Гуров подошел к рабочему столу директора и, оперевшись на полированную крышку, перегнулся к деловому человеку.
– И побыстрее, пожалуйста.
Не прошло и пяти минут, как полковник уже шел по коридору со схемой служебных помещений.
Вскоре Лев Иванович уперся в аккуратную попку женщины, вышедшую из комнаты, где, судя по схеме, должен был гримироваться господин Маревский.
– Хкгу, хкгу, – крякнул Гуров, заставляя крепкую спину стремительно разогнуться.
Женщина оказалась брюнеткой со светло-карими глазами. Короткая стрижка, губки подведены помадой, брови – тушью. Женщина никак не походила на замученную жизнью уборщицу.
– И давно вы за мной наблюдаете? – первым делом спросила она, продолжая держать в руке половую тряпку.
– Да нет, только подошел.
Брюнетка посмотрела в глаза Гурову и, видимо увидев в них мужское начало, загорелась.
– Ну тогда еще полюбуйтесь, мне домыть надо. – И, нагнувшись, стала теснить Гурова своим задом, резво возя тряпкой по полу.
