– Солидный мужчина и будете разговаривать с нашей Лизкой. Ну проходите.
Полковник вошел в квартирку, где обои не переклеивали лет двадцать. Бумага, которая закрывала стены, напомнила ему кадры из старых фильмов о войне. Обшарпанные квартирки, нищета, бьющая по лицу, но там война… То же самое и здесь. Старая полочка для обуви. В стене несколько гвоздей вместо вешалки.
На кухне древняя плитка. В комнатке на диване, из которого торчали нитки, лежала бледная девочка с широко раскрытыми стеклянными глазами.
– Это Лиза? – спросил полковник и, получив утвердительный ответ, прошел к ней. Сел подле кровати на скрипучий стул и дотронулся рукой до ее лба. Горячий.
– Она у нас болеет, – пояснила бабушка, принося с кухни в треснувшей чашке кипяток.
Старуха подняла голову то ли внучке, то ли правнучке и влила ей в рот дымящуюся смесь. Только теперь Гуров уловил тонкий запах каких-то трав сквозь – язык не поворачивается – зловоние стоящего на огне варева.
Глаза Лизы ожили, и она, как бы просыпаясь, повернула голову к Гурову.
Ввалившиеся щеки, обескровленные губы и желтая кожа. Диагноз полковник поставил сразу же, как вошел в комнату.
Бросив взгляд на подоконник, он увидел одноразовый шприц и обрывки упаковки, валяющиеся в растлевших листочках мяты.
На локтевом сгибе был след от свежего укола.
– Когда приходил доктор? – поинтересовался Гуров у бабушки.
– Да только что ушел.
Девушка вновь забылась.
Не раздумывая, Гуров вызвал по сотовому «Скорую» и велел поторапливаться, пообещав неприятности в случае задержки.
– Ох, врачи сейчас не лечат, – покачала головой бабушка, продолжая отпаивать Лизу.
Гуров ее не слушал.
– Где Анна? – спросил он, нагнувшись к самому лицу девушки.
Она не реагировала.
– Давно она у вас в таком состоянии?
– То ей лучше, а то и хуже.
Гуров попытался нащупать пульс. Удалось это ему после того, как он поджал артерию на горле.
– Ой, оставьте ее. Она уснула, – попросила бабушка.
Сыщику очень хотелось надеяться, что бригада «Скорой» успеет ее разбудить.
– Как выглядел доктор? – Гуров нахмурился, ожидая ответа.
– Беленькая девочка. Высокая.
«Снова блондинка. И снова убийство или, будем надеяться, попытка его совершения».
– Сколько лет?
– Да молоденькая. Пришла, села, сделала укол внучке и ушла.
– Вы лицо ее хорошо запомнили?
– Сынок… – Бабушка хотела поставить чашку на подоконник рядом со шприцем, но Гуров вовремя успел схватить ее за руку. Он просто не надеялся, что бабуля среагирует на его просьбу раньше, чем случайно сдвинет вещдок в сторону или, того хуже, уронит шприц на пол.
