— Какая у них разница в возрасте? — спросила Элевайз.
— Полагаю, Петронилле сорок два. Возможно, больше. А Тобиас Дюран вряд ли старше тридцати. Или даже моложе.
— О Господи! — машинально проговорила Элевайз.
— В самом деле «о Господи», — согласилась Алиенора. — К тому же все говорят, что он красивый мужчина — высокий, статный.
— Но раньше он жил в бедности? — предположила Элевайз. Казалось, не было иных причин, которые могли побудить такого мужчину жениться на невзрачной женщине намного старше его.
— Ты снова права, — королева вздохнула. — Я сомневаюсь, что она сможет удержать его. Скорее всего, она слишком стара, чтобы родить ему сына, а лишь это смогло бы обеспечить его постоянство. Хотя, раз он получил доступ к ее богатству…
Алиенора не закончила свою мысль. Но в этом не было необходимости.
«Какой печалью может обернуться жизнь человека, соединившегося узами брака с неподходящим партнером, — размышляла аббатиса. — А с другой стороны, какое счастье, если выбор удачен!»
Элевайз вспомнила своего покойного мужа. Иво тоже был красавцем, высоким и широкоплечим, как этот авантюрист Тобиас. А каким веселым!
В ее памяти вдруг ожило воспоминание. Они с мужем вынуждены были терпеть бесконечный визит одного из дальних родственников Иво. И вот однажды супруги тайком выскользнули из собственного дома, прихватив с собой еду и питье, и направились к реке, чтобы провести там, в полном уединении несколько блаженных часов. Иво разделся и полез в воду, а когда обсыхал на берегу, пчела ужалила его в левую ягодицу.
— Что это тебя так развеселило, аббатиса? — Ледяной тон королевы тотчас вернул ее к реальности.
Вспомнив, о чем они с Алиенорой только что говорили, Элевайз поспешила объяснить свою улыбку. К счастью, образ благородного рыцаря, лежащего на животе, пока жена извлекает из его зада пчелиное жало, развеселил и королеву.
— Я вспоминаю, что, когда я назначала тебя аббатисой, ты упомянула о своем замужестве, — сказала Алиенора. — Очевидно, это был счастливый брак?
— Да.
— И у тебя, кажется, были дети?
— Да.
— Дочери?
— Сыновья. Двое.
— А… — Королева оборвала себя.
Некоторое время обе женщины, королева и аббатиса, сидели в молчании. Элевайз подумала, что, быть может, Алиенора тоже вспоминает о своих сыновьях.
Вскоре снова послышался стук в дверь. Элевайз поднялась, чтобы открыть, и перед ней предстала монахиня-привратница. Вытянув шею, чтобы хоть мельком взглянуть на королеву, сестра Эрсела доложила:
