– Вы просто лапочка! – счастливым голосом воскликнула она. – Как мне вас отблагодарить?
– Не допустите, чтобы в фильме вас играла Лола Вавум.
– Увы, это не в моих силах, – горестно ответила барышня, – но если вам что-нибудь понадобится, я к вашим услугам!
Мы поднялись по черной лестнице и попали в зал, где нас встретил сильно помятый Глашатай. Он качал головой, держа в руках требования, насильно всунутые ему в руки Шалтаем-Болтаем.
– Эти устники наглеют с каждым днем, – пропыхтел он. – На завтра они планируют сорокавосьмичасовую забастовку.
– И что мы в результате получим? – спросила я.
– Понятно что, – проворчал Глашатай. – Никто не сможет вспомнить детские стишки. На Той Стороне многие подумают, что их подвела память. Но это делу не поможет – всегда можно найти книгу сказок, где эти стишки есть.
– А, – отозвалась я.
– Самая большая проблема заключается в том, – продолжал Глашатай, утирая лоб, – что если мы уравняем персонажей детских стишков в правах с остальными, то ведь и все прочие захотят пересмотреть свои соглашения – от персонажей народных сказок до анекдотов! Иногда я рад, что мне скоро в отставку: тогда на мое место сядет кто-то другой, вроде вас, командор Брэдшоу.
– Только не я! – мрачно ответил тот. – По второму разу я не пойду в Глашатаи за все «др-тр» в «на дворе трава, на траве дрова», хоть трижды подряд произнеси!
Глашатай рассмеялся, и мы вошли в танцевальный зал Норленд-парка.
– Вы слышали? – с тревогой в голосе обратился к нам молодой человек. – Красная Королева была вынуждена пойти на ампутацию ноги! Доктор сказал мне, что у нее артериальный тромбоз.
– Неужели? – удивилась я. – Когда?
– На прошлой неделе. И это еще не все! – Он понизил голос. – Глашатай отравился!
– Да мы только что говорили с ним! – ответила я.
– Ой. – Молодой человек лихорадочно соображал. – Я хотел сказать, что Перкинс отравился.
К нам подошла мисс Хэвишем.
– Билли! – сварливо крикнула она. – Хватит! Отвали, или схлопочешь по уху!
Молодой человек на мгновение сник, затем снова взбодрился, надменно заявил, что его попросили написать дополнительный диалог для Джона Стейнбека, и зашагал прочь. Мисс Хэвишем печально покачала головой.
– Никогда не верь ему, даже если он просто говорит «доброе утро», – сказала она. – Все в порядке, Траффорд?
– Все прекрасно, Эстелла, старушка, все прекрасно. Я наткнулся в Кладезе на Четверг.
– Уж не книгу ли свою по частям распродавал? – коварно подкусила она.
– Господи ты боже мой, нет! – ответил Брэдшоу, изображая искреннее потрясение и удивление. – Бог мой, – добавил он, оглядывая зал в поисках какого-нибудь предлога смыться. – Мне надо поговорить с Чеширским Котом! Всего хорошего!
