– Чем могу быть полезна?
– Вы можете перестать просиживать штаны и двинуться в Рединг, вот что вы можете!
– Так я и…
– Не понимаю, какого черта типы из Программы по обмену считают, будто это каникулы такие! – с неприкрытым раздражением выпалил он. – По-вашему, из-за того, что над нами последние десять лет висит приказ об упразднении, здесь можно баклуши бить?
– Уверяю вас, мне подобное и в голову не приходило! – ответила я, пытаясь утихомирить второстепенного персонажа, который взялся меня застроить. Из книги я знала, что на самом деле он не представляет собой ничего, кроме голоса в телефонной трубке.
– Я тотчас же берусь за дело, – сказала я, надевая плащ и направляясь к машине Мэри. – Адрес вызова?
Он протянул мне листок бумаги и еще раз напомнил об опоздании.
– И никакой отсебятины! – напоследок добавил он.
Я пообещала блюсти чистоту авторского замысла и порысила по зеленой лужайке к машине Мэри.
Неторопливо въезжая в Рединг, я пересекла трассу М4, такую же загруженную, как и дома. Мне постоянно приходилось ездить по этому шоссе из Суиндона в Лондон. И только на развилке у Барфилд-роуд до меня дошло, что на дороге-то всего с полдюжины марок автомобилей. Первой машиной, привлекшей мое внимание к этому странному феномену, оказался большой белый фургон с надписью «Пемзc – средства по уходу за ногами». За минуту их набралось целых три, все с одинаковыми водителями в синих комбинезонах и кепках. Другим наиболее распространенным автомобилем был красный «фольксваген-жук» с молодой женщиной за рулем, затем потрепанный «моррис-марина», управляемый пожилым джентльменом. По дороге к месту первого в «Кэвершемских высотах» убийства я успела насчитать сорок три белых фургона, двадцать два красных «жука» и шестнадцать абсолютно одинаково потрепанных «моррисов», не считая нескольких зеленых «форд-эскортов» и парочки белых «шевроле». Это свидетельствовало о явной внутритекстовой ограниченности, но не более того, поэтому я быстренько припарковалась и пробежала глазами указания Мэри, дабы еще раз убедиться, что запомнила все как надо. Затем глубоко вздохнула и направилась к обтянутому стоп-лентой месту преступления. Несколько полицейских в форме уже слонялись поблизости. Я показала им свое удостоверение и поднырнула под надпись: «Полиция. Проход закрыт».
Прямоугольный двор – пятнадцать футов в ширину и около двадцати в длину – окружала кирпичная стена, покрытая растрескавшейся и местами осыпавшейся штукатуркой. Всю сцену осенял большой белый тент с надписью «УБОП», а рядом с любовно выписанным трупом стоял на коленях судмедэксперт и что-то наговаривал в диктофон.
