Анна Магдалена выпрямилась в полный рост и грозно посмотрела на сына. Она выполняла священное поручение, а в такие минуты чувствовала, что богиня наполняет ее необычайной силой. И она знала, что Пьетро видит это в ее глазах, и знала, что ей не нужно ничего говорить, ничего делать, чтобы вышло так, как того хочет она. В любом случае Анна Магдалена знала, что сын соблюдает христианские обряды лишь для того, чтобы ублажить жену, и если уж он и почитает в глубине души какое-то божество, то это – богиня, а значит, взгляд той, что является матерью для всех, обязательно напомнит ему о его долге.
Он взглянул на нее, увидел в ее глазах послание и понял его. И в то же самое время Анна Магдалена поняла, что целиком и полностью пойти наперекор любимой жене он не сможет.
Поэтому он устало вздохнул и сказал спокойно:
– Не буду слушать, как вы, бабы, спорите. Пожар пожаром, а день сегодня счастливый. Урожай отличный, и успели собрать его до дождя. Наша доля пшеницы уже в амбаре старины Жака. Да еще и малышка у нас родилась. Пусть ее называют Мари-Сибилль, и дело с концом.
И он помог жене перебраться на кровать.
Анна Магдалена занялась своим делом, как будто зло и не входило в дом и не пыталось сделать Катрин своей союзницей. Она помогла невестке снять пропитанную родильными водами и кровью рубашку и постаралась помыть ее с помощью мокрой тряпки: было уже слишком темно, чтобы идти за водой к колодцу. Поскольку уже наступила ночь, Катрин не стала надевать новую рубашку. Видя, что по телу Катрин, несмотря на жару, бегают мурашки, Анна Магдалена прикрыла покатые плечи девушки тем, что осталось от одеяла.
Потом она обвязала толстый, мягкий живот Катрин тряпкой и привязала к ней другую тряпку, чтобы та впитывала сопровождающую роды кровь, после чего дала девушке сильный снотворный отвар, смешанный с ивовой корой. И лишь после этого помыла младенца, запеленала его и передала матери. Несмотря на свое изначальное разочарование, теперь Катрин с нежностью смотрела на дочку и, тщательно следуя советам повитухи, начала ее кормить. Тем временем Анна Магдалена расчесала и заплела ее длинные рыжие волосы. Когда малышка наелась до отвала, повитуха принесла Катрин миску с холодным рагу и остатками цыпленка, и та с аппетитом поела.
Потом и Пьетро повесил одежду на спинку кровати, и вскоре все трое – отец, мать и дитя – дружно уснули. Анна Магдалена тихонько вымела за порог все, что осталось от обуглившегося родильного кресла и сгоревшей соломы. К тому времени начался дождь. Сначала появились редкие, тяжелые капли, а потом длинные и острые, как иголки, да такие частые, что за их стеной нельзя было разглядеть оливковую рощу.
