В отчаянии выкрикнула я тайное имя богини.
И она ответила мне неожиданным потоком тепла, захлестнувшим мое сердце. И в этом не было боли – одна только радость, одна только жизнь.
И я тут же снова оказалась в пещере, далеко-далеко от костра, казавшегося теперь самым обыкновенным, ничуть не пугающим, совсем не таким ярким. Но я не могла встать, потому что теперь на мне лежал Жюстен, прижимаясь ко мне всем телом, его губы касались моих щек и шеи, левой рукой он сжимал мне грудь, а правой ласково, но уверенно гладил меня между бедер, а потом стал разводить их в стороны. Затем приподнял торс и оперся на одну руку. Я поняла, что для того, чтобы быть со мной, он тоже покинул пределы реального мира. Глаза его приобрели серо-зеленый цвет штормящего моря, зрачки были расширены и черны, как бездна.
В ту ночь он был похож на дикаря, со спутанными волосами, обнаженным телом, блестящим от мази и перепачканным землей. Мускулы на его руках и груди казались мне красивее творений любого из скульпторов. Пораженная, я подняла руку, желая прикоснуться к ним, и тихо засмеялась, когда они затрепетали от моего прикосновения. Я провела по ним кончиками пальцев – от плеча по груди к животу. Там я остановилась у темного, мягкого куста волос, откуда возник его член, гордо вздымающийся и наполненный кровью.
Я коснулась его осторожно, с невинным любопытством и неожиданным диким желанием быть им пронзенной, как вдруг услышала сердцем тихий голос: «Сейчас не время…»
Но не успела я ничего сказать, как Жюстен убрал руку с моей груди и направил член между моих ног, а затем выгнул спину и со стоном вонзился в меня.
Я испытала острую боль, тут же смешавшуюся с наслаждением. Еще один толчок, и я тоже застонала, почувствовав неизбывное желание.
Но я хотела не Жюстена. Не Жюстена… Сейчас не время.
Невероятная сила охватила меня, и совершенно легко, словно смахивая муху, я столкнула его с себя и села.
Он упал на бок, задыхаясь, и я увидела, как в одно мгновение по его лицу пробежала бесконечная череда эмоций: желание, искренняя обида, а затем печаль понимания того, что он никогда не найдет во мне свою дорогую Бернис.
Тут желание снова возобладало, и он протянул ко мне руки. Я отпрянула от него и сказала как можно более ласково:
– Нет. Ты не тот, не единственный.
– Но ты должна, – сказал он бесхитростно, как ребенок. – Ведь это и есть посвящение, начало.
– Только не для меня. – Я встала и ощутила, что руки и ноги снова полны силы, голова не кружится и я чувствую себя хорошо. Бедный Жюстен не протестовал более. Он лежал на спине неподвижно, уставившись в потолок.
