Когда до Москвы оставалось совсем немного, Агат, проделавший последние шестьсот километров вдоль Минского шоссе, присел отдохнуть на тяжелую от копоти придорожную траву и был поражен непривычным шумом, который он, впрочем, без труда узнал, потому что часто слышал его по телевизору. Это был железный шум тяжелых танков. Агат поднял голову и увидел, что по дороге, через которую он должен был перебежать, ползут страшные машины.
Будучи по натуре своей, как уже было говорено в начале, демократом, кот сообразил, что тут что-то не так: не могли же они выползти из телевизора, да и праздника никакого не предвиделось. Он посмотрел по сторонам и увидел клумбу, на которой цветами была выложена дата «19 августа 1991». Возле клумбы стоял человек с лейкой и громко повторял слово «путч». Что оно означало, Агат не знал, но, решив, что это что-то вроде «брысь», и повинуясь скорее инстинкту туриста, чем осторожности путешественника, бросился наперерез танковой колонне, и, не оглядываясь, помчался к дому.
Увидев черного кота, водитель первого танка, естественно, затормозил. За ним встал другой, третий, десятый, сороковой…
…С того времени прошло много дней. Каждый за это время успел поставить себе в заслугу победу демократии в России, но мы-то с собакой Штучкой наверняка знаем, кто был тот истинный герой, рисковавший черной шубкой в трудный для Родины час. И неужели же мы не простим его за то, что он по скромности своей ни разу не выступил по телевидению?
…Мы не будем его осуждать еще и за то, что, пройдя три тысячи километров через пол-Европы, голодный, грязный, битый, раненый, он все-таки нашел в себе силы забраться на открытую форточку своего московского дома. Ну, не рассчитал немного, не попал на стул или в кресло, а плюхнулся прямо в брачную постель, в которой только-только угомонившаяся Собака Штучка вновь закатила истерику, но теперь уже радостную, — по поводу возвращения из долгой заграничной поездки ее пушистого братика, отказавшегося от сытой бездеятельности итальянского мещанина ради нищенства в голодной России.
Остается последнее: решить, будем ли мы с вами осуждать директора Музея Корнея Чуковского в Переделкино Льва Шилова, председателя объединенного холдинга по торговле кошками и голосами классиков одновременно, который, прочитав рассказ о своем питомце, тоже захотел совершить вояж за границу с чужим паспортом. Даже кастрюлю приобрел!
