Она гокнула о ведро кружкой, налила.
— Ну, зятька! Давай! Не подведи! Шибко на тебя надеюсь. Коль ты не смогёшь, возьму в детдоме, говорят, дают. Иль совсем от скуки сдохну — нечё делать. Всю жисть не было времени, а счас нет делов. Не поровну.
— Ну, я пошел, Семёновна, в другой раз…
— Я те пойду! Я те пойду! Ты хто?! Мужик аль мерин?
— Мужик вроде…
— Так вот, не дури. Не сотрётся, не бойсь. Люди куском хлеба делятся.
— Тьфу! Ну и тёща! Рассказали б не поверил…
— Ладно, ладно. Не бреши! Знаю я вас, миленьких. — Она осторожно подняла его со стула и, поборов слабое сопротивление, легонько толкнула в отгороженную занавеской тёмную комнату.
— Мама! Ты ишшо не спишь?
— Сплю…
— Вот и спи. Не съест небось…
В кухне померк свет, прогремела устраиваясь на сундуке старуха, ворочалась, скрипела и вдруг зашлась басовитым, густым храпом…
Постоял-постоял Фёдор… куда идти в три часа ночи… Махнул рукой, разделся и прилёг на край кровати.
Завернувшись в тёплое одеяло и прижавшись к стенке, затаилась Кланя. Полежал Фёдор, чуя, что она не спит и осторожно прикоснулся к горячему и пахучему плечу — оно дернулось, отстраняясь.
— Спите-спите, а то скину на пол…
Вдруг храп на кухне прервался:
— Я тебе скину, я тебе скину! Мне докель с тобой мучиться?!
Кланя, с отчаяньем, вздохнула и прошептала:
— И вам не стыдно так? Бухнуться к чужой женщине в постель?
Фёдор не отозвался, засыпая. Ещё как было стыдно! Хоть срывайся и убегай, куда глаза глядят… Ведь она совсем безвинная и ручная, грех было обидеть такую…
Проснулся ночью. На кухне дребезжала посуда, казалось, изба шатается. Старуха развела пары. Доверчиво прижавшись и закинув на него руку, спала Кланя. Он осторжно повернул её голову и поцеловал.
Забытый с юности жар прошёлся внутри и ударил в голову. Кланя спросонья обняла и ответила на поцелуй. Едва внятно промолвила:
— Аленький цветочек… ты хороший, и добрый… чудище…
— Ты где пропадал весь день? Собираться надо, завтра летим.
— Так… Опять женился.
— Ну-у, шустёр, брат! Фёдор ходил по комнатам, трогал руками редкие камни и диковинные вещи, развешанные повсюду. — Кучеряво живешь, шеф! Пора уже и раскулачивать. Ковров-то, только на потолке и нет. А книги?! Неужели все прочёл? Убей, не поверю, в Воркуте тебя с книжкой ни разу не видел, всё больше со студентками.
Знаешь? Надо предложить, чтоб выпускали одни корешки книжные, золотом тиснённые… Красиво и бумаги экономия, лесов поменьше зазря сведут, а за корешками можно и мелочь всякую хранить.
