Она спокойно вынула из спальника тяжёлый пистолет, уверенно сняла предохранитель и поцеловала холодный ствол… Женский палец мягко нажал спуск…
* * *
Маркелыч вздрогнул и отшатнулся в сторону. Из палатки громыхал пистолет Стечкина, пока не вышла обойма…
Пришлые надломились и рухнули, сраженные наповал… это он сразу понял. Вера появилась спокойная, сжимая обеими руками оружие и вытирая о своё плечо слезы. Деловито промолвила:
— Где ключи от наручников, у кого?
— Вон… у кучерявого. Ты где стрелять-то так выучилась?
— В палатке, — жёстко усмехнулась она, обшарила карманы убитого, нашла ключи и освободила руки Маркелыча. Наручники с остервенением кинула далеко в реку. — Вот и всё… Дубровин… теперь и я повязана кровью с тобой, с золотом… Плохо, если их много там у машины. Что будем делать?
— Партизанить! — Он обыскал убитых, прочел документы при свете костра и тревожно проговорил: — Да-а-а… серьезно за нас взялись… Это не милиция, не КГБ… Это волки из той стаи, которая вцепилась в горло России…
Под плащами у убитых оказались короткие автоматы нерусского производства. Оружие, запасные обоймы и четыре лимонки старик забрал. Перевязав штанины у ступней убитых, он набил в брюки и за пазухи тяжёлых голышей, утопил их с переката в глубоком улове реки.
Документы бросил в костёр. Тут же свернули табор, избавились от палатки и лодки, и почти налегке двинулись вдоль берега. Скоро вышли на пересекающую сосняк лесовозную дорогу.
Особым зрением таёжника Дубровин увидел ночью стоящую на обочине машину. Осторожно подкрался к ней, заглянул внутрь.
— Кажись, никого, я так и думал, когда ключи у одного в кармане сыскал. Поехали, девка… скорей от этого места, — он уверенно завёл «уазик». Вера села рядом, бросив на заднее сиденье рюкзак со звякнувшим оружием, а сверху положила туго замотанную в брезент булатную шашку Дубровина, с которой он так и не пожелал расстаться.
— Хорошая машина, ходкая, — довольно проговорил он.
— Когда вы научились водить… в вашем возрасте…
— Я — русский офицер!
— Я тоже могу водить, у меня в Москве своя машина. Была, — она тяжело вздохнула. — Когда устанете, я пересяду за руль.
— Ты не переживай, — успокаивающе прогудел Дубровин. — Не кайся в их смерти, нам ишшо не такое придётся повидать. Я так думаю, что про этих волков знает мало народу, даже машина у них не милицейская, а взята с производства у геологов… на дверце снаружи эмблема-крылышки.
Пара дней у нас ещё есть в запасе, а потом начнётся кутерьма, как в Москве хватятся их… Там тоже головы есть, перекрыли все реки, все мои привычки изучили… в волчарне. Но и мы не дураки. Не падай духом!
