До позавчерашнего появления у Кукушкина беглецу Шубину сопутствовала прямо-таки фантастическая удача. Однако ж не зря мистики побаиваются халявных даров фортуны, чреватых противовесом неудач. Переиначим немного расхожее словосочетание «безумное везение», сместим акценты и скажем так: «везение безумцев». И запомним – оно тоже небезгранично.
Итак, позавчера Шубин возник на вышеупомянутой кухне, жадно ел, пил взахлеб и отчаянно врал Кукушкину, мол, начальник отдела кадров энского «Гудка» накатал на него, Шубина, донос в КГБ за правдивый репортаж о принципиальном, идеологическом расколе актерской труппы московского Театра на Таганке. Шубин называл себя узником совести, вынужденным перейти на нелегальное положение, умолял дать ключи от писательской дачи в Дибунах, просил денег, краску для волос, электробритву, косметику и женское платье.
Комитетчики, дежурившие на прослушке этажом ниже, сразу заподозрили, что у субъекта из Энска что-то с головой. Дежурные оперативно связались со старшим, лихо крутанулись шестеренки безотказной государственной машины, и поступил короткий приказ: «Газы!»
Шубин продолжал молоть языком, а тем временем из вентиляционного отверстия над кухонной раковиной начал просачиваться бесцветный, лишенный запаха усыпляющий газ.
Заснули Шубин с Кукушкиным, сидя рядом за колченогим столом у окошка с видом на двор-колодец, проснулись порознь в «Большом доме» на Литейном, из окон которого, согласно старинной поговорке, Магадан виден. Проснулись в разных кабинетах и на разных этажах – Шубин на последнем подвальном, глубоко под землей, Кукушкин – под самой крышей, можно сказать, в пентхаусе.
И – о ужас! – Антон Шубин, проснувшись и оглядевшись, узрев портрет Дзержинского на белой стене, увидев человека в форме и наручники у себя на запястьях, зарыдал белугой, пуская сопли и роняя слюни, потребовал адвоката, потом прокурора, затем генералиссимуса Сталина, а в конце концов и вовсе Феликса Эдмундовича Дзержинского лично. И – кошмар! – в хриплом голосе отсутствовали издевательско-надменные интонации, он требовал товарища Дзержинского всерьез, искренне.
Вместо Дзержинского к Шубину пришел штатный психиатр. Не обращая внимания на реплики Антона о карательной психиатрии вперемешку с угрозами пожаловаться в ООН, психиатр обследовал фигуранта, вздохнул и печально покачал головой. Затем, повинуясь ответному кивку человека в форме, эскулап сделал безумцу в наручниках хитрый укольчик.
