– Доброе утро, Люба, – обернулась на секундочку к спортивной девушке полноватая женщина, оглянулась, чтоб поприветствовать, и снова смотрит на новенькую и улыбается доброжелательно.
– С добрым утром, Роза, – ответила спортивная полненькой и тоже уставилась на Сюзанну, и тоже улыбается. – Привет, подруга! – Это она уже Сюзанне. – Как на новом месте спалось? – И не дожидаясь ответа: – Нас предупреждали, что привезут новенькую, но скрыли, что такую симпатичную. Мы все про тебя знаем! Проходи, здесь тебе рады.
– Проходи, девочка, не тушуйся, – мотнула головой Роза. – Пойдем, сядем рядком, поговорим ладком. – И она первой пошла к конгломерату диванов да кресел. – Пойдем, не бойся. Соседок подбирают по психологической совместимости, так что мы тебе понравимся, и ты нам.
– Я нам кофейка приготовлю, – Люба развернулась и двинулась к кухонному уголку. – Новенькая, ты мне уже нравишься!
– Любаша, ты ее пугаешь.
– Новенькая, я в хорошем смысле! В общечеловеческом. Мы не лесбиянки, мы, как и ты, стопроцентные натуралки. Для справки – под лестницей есть дверь в кабинет релаксации. Там имеется отличный набор игрушек для отличного секса.
– Любаша, не будь вульгарной.
Спортивная Люба изъяснялась на русском чисто, а полноватая Роза с едва заметным, как у Бриджит Ли, акцентом.
Многие алчут войти в Историю, воздвигнув собственный нерукотворный памятник. Русскоязычный мультимиллионер (что интересно – литовец по национальности, уроженец города Риги), потратил на возведение сего эфемерного памятника все личное состояние, вплоть до грошика, и таки добился ажиотажной популярности Великого и Могучего. Правда, имени почившего в 2032-м эксцентричного богача большинство из говорящих на русском европейцев уже и не вспомнят. Нерукотворный надгробный памятник получился, увы, безымянным.
– Усаживайся, девочка, где тебе удобно, – Роза села на диван, Сюзанна пристроилась на краешке кресла напротив. – В ногах правды нет, милая? – Роза закинула ногу на ногу и откинулась на спинку дивана, а Сюзанна, вся такая напряженная, немного шальная, осталась сидеть, стиснув колени, стиснув кулачки на коленях. – Я, Роза, как ты слыхала. Вон ту пигалицу, как ты поняла, зовут Любой. А ты – Сюзанна, правильно? – Роза делала вид, что не замечает напряженного состояния новенькой. – Не удивляйся, что я знаю твое имя. Нам вчера вертухаи по громкой связи сообщили и как тебя зовут, и по какой статье тебя упекли.
– Роз! – выкрикнула из кухонного уголка, откуда потянуло ароматом кофе, Люба. – Роз, про то, что нас предупреждали, я говорила! Ты ей главное объясни, не томи подругу.
