– Ой, что вы, – она смутилась.
– «Ой» – да или «ой» – нет?
– Нет-нет, спасибо.
– Хм-м... раз «нет», то и благодарить меня не за что. Жаль.
Она еще плотнее, чем раньше, зашторила малахитовые глазки черными ресничками. На мгновение я почувствовал себя настоящим мачо, а вовсе не кидалой, который собирается приопустить зеленых погранцов на энное количество юксов.
– ...фотография за столом на память. Плюс сувенир-ароматизатор воздуха с персиковым запахом.
– Почему за селедку полагается персиковый ароматизатор? – совершенно обалдел рыжий.
– В качестве рекламы отменно свежезамороженных персиков из Абхазии, – с готовностью объяснил робот. – Цена одного абхазского персика всего четырнадцать юксов. Плюс набор для изготовления поделок из персиковых косточек. Плюс...
– Засохни! – гаркнул белобрысый. – Неси бутылек «Клинского-редкого», сто грамм селедки и хлеба. «Бородинский» есть?
– Сто грамм настоящего «Бородинского» стоят всего три юкса. Плюс бейсболка с логотипом нашего ресторана и право бесплатно заказать музыку. Не желаете еще...
– Хватит! – белобрысый врезал кулаком по столу. Мой недопитый бокал с пивом подпрыгнул, но устоял. – Неси пиво, селедку, пятьдесят граммов «Бородинского» хлеба и включай музон. Заводи «Ленинград», диск «Пираты двадцатого века». Все, выполняй.
– Извольте-с расплатиться заранее, – проворковал робот и, будто милостыню попросил, потянулся к белобрысому заказчику открытой искусственной ладонью с нежно-розовой выпуклостью, похожей на нарыв, именуемый на сленге «кассой».
Белобрысый мазнул небрежно кончиком пальца по шершавому нарыву «кассы», за сотую долю миллисекунды «касса» проанализировала миллисоскоб кожи заказчика на предмет ДНК, связалась с банком, в котором заказчик зарегистрировался по прилету на транзитку, и перевела соответствующую сумму на счет заведения. И сразу же заиграла музыка, и Сережа Шнуров запел с чувством: «Когда переехал, не помню, наверное, был я бухой...»
– Сделай потише, – распорядился я, не глядя на робота. Шнурок заголосил тише, а я ехидно напомнил белобрысому понтярщику: – Ты говорил: «Жрать хочу», да? – Я оскалился в суперехидной улыбке. – Разве кусочком хлеба, шматком сельдя и бутылечком пивка можно насытиться, а?
– Не твое собачье дело, – зло огрызнулся белобрысый.
– Ай-яй-яй, – скорчив скорбную рожу, я покачал головой. – Ай, как не стыдно? К ветеранам по понятиям положено обращаться на «вы».
– Клал я на понятия. Я в милиции служил, на всякие там «понятия» мне на Земле было плевать с высокой колокольни и здесь наплевать. – Он повернул башку к роботу и заорал: – Ты чего стоишь, кукла?! Неси заказ, урод!
