— Ух-ху, — сказала я, совсем как Диккенс.
Ветка больше не доставала до дна, ее конец болтался в воздухе. Тогда я разжала пальцы и выпустила обломок.
— Осторожно, он летит! — предупредила я Классик.
Мистер Ветка-Дракон приближался к ней. Теперь он точно голову ей оттяпает.
Потом я опустилась на землю, скрестив ноги, и стала созерцать нору. Классик упала вовсе не так глубоко, как я думала. Будь у меня рука как у взрослой, я бы просунула ее в нору и, может быть, дотянулась бы до Классик хотя бы кончиками пальцев. И темнота в норе не пугала бы меня так сильно, и сама нора не казалась бы такой огромной.
— О-хо-хо, — сказала я снова.
И я вспомнила Диккенса, как он обхватывает себя своими костлявыми ручищами, так что они едва не сходятся у него на спине. Он бы ее вмиг вытащил. Руки у него — что твои метлы. Ему даже грабли не нужны, он бы прямо пальцами мог землю во дворе разравнивать. И нагибаться бы не понадобилось.
— Классик, я сейчас приду.
У меня возникла идея.
— Никуда не уходи.
Диккенсу грабли, может, и не нужны. Зато мне нужны. Грабли не сломаются; я опущу их металлической частью вперед в нору и выгребу все зараз: обломки ветки, камешки, комья земли и Классик.
«Грабли Жизни», — думала я, бредя по тропинке и переступая обутыми в кроссовки ногами через камни. Подбираясь ко двору перед домом Делл, я внимательно огляделась по сторонам. А вдруг Делл прячется где-нибудь поблизости, еще подкрадется и выскочит из-за какого-нибудь корявого дерева; если не быть начеку, она из меня всю кровь высосет.
— Оставайся, где ты есть, — сказала я.
Потом повернулась и плюнула:
— Не твори разбоя здесь.
Скорчившись за кустом можжевельника, я оглядела двор, дорожку перед домом и крыльцо. Над входной дверью горел желтый фонарь. Но Грабель Жизни нигде не было видно. И тишина кругом. Ни шепотка, ни скрипа. Дом казался опустевшим, непрозрачные шторы были опущены, как будто Диккенс и Делл собрали вещи и поехали отдыхать. Или вздремнуть прилегли. Или исследуют дно океана на борту «Лизы».
Я вышла из-за куста и пересекла двор, оставляя следы на тщательно выровненной Диккенсом земле. Стараясь держаться как можно ближе к дому, я кралась к заднему двору и внимательно прислушивалась, не раздастся ли шепот или громкий голос, не скрипнет ли половица.
Задний двор был как другой мир; здесь оказалось не так чисто, как перед домом. Сорняки и лисохвосты заполонили все кругом. У задней стены дома был припаркован синий «форд»-пикап, по ветровому стеклу которого бежала длинная извилистая трещина. Чуть дальше виднелся какой-то сарай без окон, весь из гофрированного железа, даже стены и крыша, — а подле него стояли две деревянные клетки, обтянутые мелкой проволочной сеткой.
