Еще ближе, пожалуйста.
— Это нора, в которую упала Алиса, — сказала я.
И тут Классик соскользнула с моего пальца. И прямо в нору. И полетела, кружась, точно волчок, в темноту, куда я не могла за ней дотянуться. Пропала. Провалилась сквозь землю на ту сторону, где люди ходят вниз головами.
В животе у меня стало так нехорошо, как будто я тонула вместе с «Лизой».
— Классик!
И мне захотелось плакать. И я бы наверняка заплакала, но тут от нее пришло сообщение:
— Все в порядке, дорогая. Я падаю очень медленно. Стены норы увешаны полками с книгами и вареньем.
Я не могла уйти оттуда. По крайней мере сразу. Поэтому я сидела под деревом до тех пор, пока солнце не начало клониться к закату, заливая все вокруг золотистым светом, и думала, как бы мне выручить Классик. Я сидела на земле скрестив ноги. Я бросала в жуткую нору камешки. Потом раздался свист поезда. Значит, Болотный Человек скоро заворочается в своей могиле.
— Классик, не волнуйся, — сказала я.
Но никакого ответа не последовало.
Она спит, сказала себе я. Падает все глубже и глубже, спит и видит сон про меня и своих бестелых подружек, которые остались в Рокочущем.
В тот вечер я брела домой и злилась на себя за то, что я вообще отыскала эту нору. Но и на Классик я злилась тоже. Это она просила поднести ее поближе. Она сама во всем виновата, а я из-за нее опять осталась одна.
— Какая ты глупая! — сказала я. — Иногда ты бываешь глупее всех на свете.
Классик была самой первой кукольной головой, которую я отыскала в комиссионке. Я взяла ее в руку и показала матери.
— Она такая красивая, — сказала я. —
Мать пожала плечами. На меня она не смотрела. Она разглядывала полку, на которой были выставлены расписные фарфоровые тарелки, каждая на своей проволочной подставке и со своей картинкой: на одной был нарисован водопад, на другой — Джон Уэйн, а еще котята, распятый Иисус и Битлз.
— Можно, я ее возьму, пожалуйста?
И, к моему удивлению, мать согласилась. Выудила из кошелька два доллара.
— Если окажется дороже, — сказала она, — положишь деньги назад.
Она не прочитала объявление над контейнером с игрушками: «Куклы по Частям, Любые на Выбор, Пять Штук за Один Доллар».
— Спасибо, спасибо, — сказала я.
Потом, не выпуская Классик, стала рыться в коробке, наполненной руками, туловищами, ногами и головами. Следующей, кого я нашла, была Волшебная Кудряшка. Потом Джинсовая Модница. Потом Стильная Девчонка. Но ни одна из них и в подметки Классик не годилась. Она была лучше всех. И знала это.
