— Слушайте-ка сюда, — сказал он как-то утром за завтраком своим протяжным южным говором.
Мы с матерью сидели тут же, за обеденным столом, — редкий случай, когда все трое бодрствовали одновременно.
— Тихая, уединенная жизнь в Дании — вот чего нам не хватает. Вот что я надумал.
Он и его группа «Блэк Коутс» играли всю ночь, сначала в одном клубе в Западном Голливуде, потом в другом, а под утро он вернулся домой и принес пакет печенья со вкусом яичницы с ветчиной и сыром из «Макдональдса».
Скорчив гримасу, мать опустила надкушенное печенье и сказала:
— Ну и что нам там делать, в этой твоей Дании? Ты хоть был там когда-нибудь? — Потом перевела взгляд на меня и проворчала: — И как только такое дерьмо ему в голову приходит?
Вопрос не требовал ответа, так что я продолжала молча есть.
Слегка нахмурившись, он сказал:
— Я просто подумал, что, может быть, нам лучше переехать куда-нибудь, где нет телефона. Никто не будет знать, что мы там, и если кому-нибудь захочется меня выследить, то ни меня, ни тебя, ни Джелизу-Розу они не найдут.
— Я никуда не поеду, — сказала мать, проглатывая последний кусок, — даже не пытайся меня уговорить. Дурацкая идея.
— Ну ладно, как хочешь, — ответил он. Не глядя ни на нее, ни на нетронутое печенье на своей тарелке, он уставился прямо на меня и подмигнул. — А мы с Джелизой-Розой, наверное, съездим. Ты как, а?
Я пожала плечами и улыбнулась с набитым ртом.
Мать тряхнула волосами:
— Ной, ты со своей говнюхой можешь убираться когда вздумается. Мне плевать.
Когда она встала, ее халат распахнулся, и она сбросила его на пол одним движением плеч. Рыхлая белизна ее тела содрогалась, когда она выходила из-за стола.
Отец наклонился вперед и прошептал:
— Твоя мать — норвежская королева Гунхильда, вдова короля Эрика Кровавого Топора. Король Харальд пообещал жениться на ней и обманом заманил ее в Данию, она поехала, а ее утопили в болоте. Не очень-то это было красиво с их стороны.
— Совсем некрасиво, — сказала я.
— Думаешь, она это заслужила?
— Нет.
— Нет, — повторил он, разглядывая печенье, — наверное, не заслужила.
Его плечи поникли, а заросший щетиной подбородок навис над тарелкой.
В тот день, когда мы с отцом сбежали наконец из города, он сказал, что земля Ютландии ждет нас. В его рюкзаке лежала карта, которую он вырвал из библиотечной книжки. И когда мы сели в «грейхаундовский» автобус и поехали на восток, глядя, как проплывают за его тонированными стеклами пальмы и многоквартирные дома, отец вытащил ее и расстелил на коленях. Трясущимся пальцем он указал нашу цель — Западную Ютландию, где в глубине великих бескрайних равнин спят болотные люди.
