«Паук» — еще одна игра, от которой мурашки бежали по коже.
— По спине ползет паук…
Пальцы карабкаются по спине к плечу.
— Ущипнет…
Пальцы впиваются в лопатку.
— Подует…
И дует в шею, а ногтями — по спине вниз.
— Ну вот, теперь у тебя мурашки.
Так оно и бывало. Тело покрывала гусиная кожа, шершавая, в бугорках. Тогда я принималась тереть руки и шею, чтобы они скорее прошли.
— Еще раз, — просила я мать, когда все бугорки исчезали. — Один разочек.
— Ты и перед этим то же самое говорила.
— Честное слово. Всего один разочек.
А иногда мы мыли друг другу голову. Только без воды и шампуня. Мы делали это в спальне. Понарошку.
Мать всегда говорила:
— Могу ли я предложить вам что-нибудь из наших эксклюзивных продуктов по уходу за волосами, мисс?
— Нет, спасибо, — отвечала я. — В другой раз.
Мне хотелось, чтобы она массировала мне кожу головы молча. Я закрывала глаза и, хотя знала, что долго массаж не продлится, всегда мечтала о том, чтобы он длился вечно. Когда она меня так гладила, я могла даже заснуть — вот было бы здорово!
Но Классик не засыпала. Пока я сбрызгивала ей волосы, она широко открытыми глазами смотрела куда-то через двор, на серые облака, которые закрывали небо. Солнце пряталось; где — мне не было видно.
В то утро туман прильнул к земле, накрыв собой все. В отцовской спальне я раздвинула занавески на окне в изголовье.
— Мы летим, — сказала я Классик, представляя, будто Рокочущий парит среди облаков. Но когда я оделась и вышла с кувшином воды на крыльцо, туман уже поднялся.
Старый дом благополучно спустился с хмурого неба прямо на бабушкин участок.
Я выжала волосы Классик, стряхнула капли воды с рук и сказала:
— Будет гроза. А потом наводнение, и Рокочущий поплывет вдаль, а мы вместе с ним.
Чтобы волосы Классик не разлохматились после сушки, я разгладила их ладонями.
— Ну вот, теперь ты вся сверкаешь, –сказала я ей. — Прямо чище мыла.
Но Классик сделала вид, будто не услышала. Она злилась на меня за то, что я вымыла ей голову без шампуня. Она думала, будто я помыла ей голову слюнями. А слюни воняют. Я объяснила ей, что вода была из кувшина, а я только набирала ее в рот и разбрызгивала ей на волосы, чтобы не намочить их слишком сильно.
— Что же мне делать? — спросила я. — Я хочу чем-нибудь тебя порадовать.
— Хочешь, проверим радио? Если оно все еще там…
— А ты хочешь?
— Да.
Мы были одного мнения.
Держа Классик высоко в воздухе, чтобы ее волосы сохли быстрее, я со всех ног бросилась к железнодорожному полотну. Когда мы вскарабкались по насыпи, я присела на корточки в высокой траве, но женщины-призрака нигде не было видно. Тогда я спустилась на ее лужок, где после дождя пахло земляной сыростью. Грозовые тучи клубились над полем, а сквозь них виднелось подернутое дымкой солнце, круглое как луна.
