— Это маленькая пещера, — сказала я, щурясь с непривычки.
Косой солнечный луч заглядывал внутрь через вентиляцию, и на чердаке оказалось вовсе не так темно, как можно было ожидать.
Позади нас вдоль стены петляли водопроводные трубы.
Поверху, у нас над головами, тянулись электрические провода: красные, черные и желтые. Прямо перед нами стояли три картонные коробки и большой сундук.
— Смотри-ка, коробки, — сказала Классик, — давай поглядим, что в них.
— Не знаю, стоит ли.
— Ты что, опять испугалась?
— Не знаю.
— Не бойся. Что такого страшного в коробках?
— Я боюсь не коробок, а сундука с сокровищами.
— Да ну, брось, что там может быть, кроме старых шлепанцев да, может, кучки золота.
— А вдруг там кто-нибудь мертвый, — сказала я, держа Классик перед собой, пока мы с ней шли вперед, увертываясь от паутины и свисающих с потолка кусков стекловаты.
— Там просто бабушкины вещи, — сказала Классик.
— Ага, — ответила я, смахивая тонкий слой пыли с коробок.
Все три коробки были подписаны фломастером, каждая по-своему («Пластинки». «Фотоальбомы». «Рождество»). В первой оказались старые пластинки на семьдесят восемь оборотов, кое-как упакованные и почти такие же хрупкие, как их простые бумажные конверты. Во второй лежали шесть альбомов с фотографиями, но на черно-белых снимках мы не нашли ни одного знакомого лица: какие-то дети на самокате, на трехколесном велосипеде и на лошадке, мужчины и женщины на пикнике в поле, рыбалка, чья-то свадьба, длинный кирпичный дом в окружении других длинных кирпичных домов.
— Незнакомцы, — сказала Классик. — Никто.
В третьей коробке оказались разбитые елочные игрушки — зеленые, красные и серебристые осколки с уцелевшими крючками.
— Обыкновенное барахло.
— Вот именно. А нам нужно золото — и шлепанцы. Золотые шлепанцы тоже сгодились бы.
От сундука воняло нафталином. Внутри мы обнаружили три светловолосых парика, они лежали, спутавшись в один ком, которого я испугалась.
— Там чья-то голова, — сказала я, отступая назад.
— Да нет, — ответила Классик. — Смотри лучше, это же тряпки.
Я пригляделась и поняла, что парики были только частью: два длинных пушистых боа лежали поверх мешковатой женской сорочки. А еще там были шляпы. Круглая, с завязками под подбородком, шляпа-таблетка и порванная шляпа-колокол. Еще глубже, между бумажными обертками и вышитыми покрывалами, обнаружился большой глиняный кувшин, а в нем черная косметичка — можно подумать, кто-то хотел, чтобы лежащая в ней косметика хранилась вечно, надежно укрытая от духоты и чердачной пыли.
