– Пошли и мы, Заинька... Ух ты! Да у вас, вот диво, турникетик прям, типа, как в метро, и рамочка того же типа, что в аэропортах. Ух, как здорово – камера под потолком. Нас снимают! Улыбнитесь в объектив, Зоинька... По уму у вас все тут устроено. Особенно мне понравилась придумка Юдинова хранить ключи от сейфа на работе, отдать их в ведение службы безопасности, а шифр от того же сейфа держать в голове. Двойная страховка получается, очень разумно.
Они подошли к лифтам. Над крайними левыми сомкнутыми створками зажигались и гасли выпуклые цифры – лифт поднимал Пушкарева на этаж службы безопасности. Черный кожаный палец ткнул кнопку вызова около сомкнутых створок среднего лифта. Створки расступились.
– Прошу в кабину, Зоинька-Заинька. Надеюсь, Женька поторопится и нам не придется скучать, ожидая...
Он болтал, гнал пургу не переставая, а кабина лифта приближалась к «гостевому этажу», и Зоя мысленно молилась богам и дьяволам, всем высшим существам, кого удалось вспомнить.
– ...утомился! Гранату тискать надоело до одури. Скорей бы все закончилось, правда, Зоинька? О, вы бы знали, как потеет пупок под «поясом шахида». Я человек в возрасте и...
Проехали «гостевой этаж». Но вместо того чтобы почувствовать облегчение, Зоя подумала о том, что предстоит еще и спускаться. Еще раз придется молить идолов и богов, предлагать душу дьяволам, только бы все как-нибудь обошлось.
– О! Прибыли, Зоинька! Выходим.
В холле последнего этажа никого. Видимо, Пушкарев успел, поднимаясь в лифте, связаться по рации с дежурным на президентском этаже и отдать приказ о срочной эвакуации через «черный ход», о побеге вниз по внутренней, «пожарной» лестнице.
Дверь в святая святых, в коридор, ведущий к кабинету президента «Никоса», распахнута настежь.
– Сегодня у вас, Зоинька, день открытых... Пардон! Вечер... или, правильнее сказать, ночь открытых дверей. Вы, как местная обитательница, будьте любезны, укажите путь в кабинет их превосходительства, господина Юдинова.
– Кабинет в конце коридора.
– Вижу! Дверца из мореного дуба, табличка с регалиями их благородия отливает золотом. Ай, какая прелесть, ай, какой солидон!
Дубовая дверь с золотой табличкой оказалась заперта.
– Вот тебе и «ночь открытых дверей»! Ах, какая досада. Верно подмечено народом: «Не скажи «гоп», пока не перепрыгнешь».
Хромой взбрыкнул здоровой ногой, вместо боевого крика типа восточного «кийя» выкрикнул залихватское «гоп»! Тяжелый каблук ударился о медную замочную скважину, «язычок» замка вырвало из косяка, дверь открылась.
