Он взглянул на циферблат со слабо светящимися стрелками. Он уложился в заранее намеченный временной промежуток. Он усмехнулся, представив себя на месте свидетеля его триумфа, о котором только что думал. Ему-то, свидетелю гибели сослуживцев, поди ж ты, жалкие минуты показались часами.
Дабы не тратить времени на пустяки, вместо того чтобы снять, он разорвал на себе женское платье, стер подолом грим с лица и... чу!.. Расслышал трель мобильника.
Он замер, весь обратившись в слух. Средство мобильной связи сигналило в президентской лайбе. Мобильник сыграл единожды музыкальную тему из «Крестного отца» и заткнулся. А что это означает? Одно из двух: либо мобилу отключили, либо на звонок ответили. Кто? Наверное, раненый и, вероятно, вооруженный. Второй живой свидетель. Нужен второй свидетель?.. Не-а, ни на фиг!
Он ухватил рукоятку «стечкина» за войлочным голенищем и заодно стряхнул валенок с ноги, обутой в мужской ботинок на толстой подошве.
Перловский услышал одиночный выстрел в лесу за ближайшей дорожной обочиной. Мелодию из «Крестного отца» он не слышал, а последующие выстрелы «стечкина» прозвучали совсем близко и вывели Перловского из состояния покорного ожидания приговора Судьбы.
Град осколков более не барабанил над головой, выбитые взрывной волной стекла осыпали лежащего на заднем автомобильном диванчике молодого человека и скатывались с его спины при малейшем движении. Просочившийся в салон дым щекотал ноздри. Вместо «Мерседеса» сзади – костер. Трещат, как дрова в печке, все материалы, способные гореть, о трупах товарищей в смятой, пылающей машине лучше не думать.
Перловский приподнялся на локте. Битые стекла посыпались водопадом, цепляясь за складки пиджака и брюк. Царапая пальцы о битое стекло на полу салона, Перловский ощупью искал потерянный «ИЖ». Где же пистолет?.. Вот! Вот он, возле дверцы, под спинкой водительского кресла.
Сколько осталось... ешкин кот! Нету! Не осталось патронов! А ведь казалось, что не все заряды израсходованы. Выходит, что одновременно со взрывом замыкающего «Мерседеса» вылетел и последний патрон! Скверно выходит! На редкость скверно. И запасной обоймы нету ни шиша! Что ж делать-то, а?..
«Думай! Думай, дурак! Думай, дубина! Думай!..» – в голове крутится одна и та же фраза, одно и то же слово, но пользы от попыток настроить мозговые извилины на рабочий лад – ноль. Дельных мыслей – ни одной!..
Перловский выглянул в разбитое окошко, в которое стрелял наобум, попусту расходуя патроны. Повернул голову влево, вправо... Или померещилось, или действительно мелькнул в просвете разгоняемых ветром дымов странный силуэт, толстый, о четырех ногах, две идут по асфальту, две болтаются, будто парализованные...
