***
К вечеру по телевизору действительно прошли репортажи о последних событиях, показали морг и больницу, находящиеся под усиленной охраной военных. Показали вопящих на все лады чумазых чеченских баб, и стоящих поодаль мрачных мужиков. Потом бородатый мужик в чалме говорил о недопустимости межрелигиозного и межнационального конфликта, о необходимости наказать виновных. Ему вторили поп и очкастый чиновник, обладающий всеми признаками унтерменша, начиная с неприподъемного пивного мамона, и заканчивая подчеркнуто семитскими чертами лица, дополняемыми проскальзывающей картавостью. Однако во время их душеспасительной речи из-за кадра донесся пьяный, но однозначно русский голос, завернувший про «сраных чурок», «на столбах вздернуть» и еще что-то матом, что именно отчетливо расслышать не удалось. Как позже сказали, это был изрядно принявший после службы прапорщик местной воинской части, и во избежание конфликта его препроводили в расположение на суд начальства.
– Ну хоть кто додумался обезьян этих одернуть! – засмеялся Факел, услышав это.
– Тоска… – улыбнулась Пантера, - Хоть пузырем бы что ли в них запустил, че гавкать то впустую… Пора я думаю нам браться за жыдов и чиновников. Унтерменши рядовые это беспонтово, как практика показывает. Валим-валим, никакого толку.
– Ну вот с Кактусом сконтачимся, дело сделаем, и там уж думать будем. А сейчас пошли искупаемся, и вечером на карьер, продолжаем дырявить мишени.
***
Упаковавшись в горные костюмы недавние «резчики» бодро шли по сосновому лесу. Массивные десантные рюкзаки, забитые оружием и патронами приятно оттягивали плечи. Прибыв на место они скинули поклажу и распаковались. Пантера вскинув Вепрь отточенным движением вставила магазин и передернула затвор. Крупная картечь взлохматила центр грудной мишени. Кувырок в сторону, стойка на колено, следующий выстрел…
– Отпад, Факел, мы о таком и не мечтали! – глядя на нее произнес Сталкер.
– И не говори! – ответил Факел, и очередью от бедра прошил ближайшую цель.
