Я же был председателем Совнаркома и помню, что государство денег для этих физиков не жалело.
А что получилось, когда государству потребовалась атомная бомба? Эти же физики все разбежались. Есть такой Ландау, рекламу ему сделали, что это чуть ли не «быстрый разумом Невтон», так тот вообще заявил, что по его расчетам атомная бомба невозможна…
– Постойте, Вячеслав Михайлович, знакомая фамилия, – вступил в разговор Берия. – Это не тот антисоветчик, которого я где-то перед войной освободил и передал на поруки академику Капице?
– Может, и тот. И Капица, кстати, тоже уклонился от того, чтобы возглавить работы по созданию атомной бом19 бы. Вспомните, товарищ Сталин, когда Берия где-то весной 42-го года написал докладную о необходимости заняться атомной бомбой, и этот молодой физик Флеров нам об этом же с фронта написал, мы же тогда запросили Академию Наук. И все эти иоффе и капицы, наши «быстрые разумом невтоны» нам ответили, что советская наука не может сделать стране атомную бомбу,- зло напомнил Молотов известное собеседникам обстоятельство. – В конце концов, я в 1943 году поставил на эту работу Курчатова, хотя он ученик и сотрудник предателя Гамова, сбежавшего в Америку в начале тридцатых. Сам Курчатов и этот Флеров работают, как и надо работать, но с ними-то почти никого нет!
Курчатов до сих пор смог привлечь человек 5-6 физиков, да и то – молодых. На важнейшем направлении – на создании ядерного реактора работает сам Курчатов и еще всего два физика.
Можно заставить человека выкопать яму, – подумав, закончил мысль Молотов, – но как ты ученого заставишь найти в науке что-то новое, если он заявляет, что это новое найти невозможно? И остальные физики, ходят вокруг да около, занимаются чем угодно, какими-то космическими лучами, как тот же Ландау, но начинаешь привлекать их к делу, и они тут же становятся неспециалистами в этом вопросе.
– Это что же, саботаж?! – Сталин посмотрел на Берию.
– Не думаю… – пожав плечами, ответил тот. – Мы до сих пор не имеем никаких данных о том, что такое поведение наших ученых является осмысленным стремлением помочь немцам, их союзникам или капиталистам. Скорее всего, тут трусость нашей науки перед реальным делом.
Привыкли к тому, что есть у их исследований полезный результат или его нет, а диссертации они все равно защитят.
Привыкли повторять чьи-то исследования. А атомная бомба – дело незнакомое: возьмешься за него и ничего не получится – какой же ты физик и академик?
