Нина еще спит, и я решаю выйти на улицу — посмотреть, не наследил ли ночной гость. Не то, чтобы я был очень любопытен, просто в голове у меня некоторый сумбур, от которого хотелось бы избавиться.
Иду в прихожую, где на вешалке оставил вчера свой плащ. В коридоре полумрак — день проникает сюда сквозь небольшое и пыльное окно. У вешалки останавливаюсь в нерешительности.
Дело в том, что я ношу свой плащ уже пять лет, и мы научились довольно быстро узнавать друг друга. Потому-то я сразу догадался, что здесь что-то не так… Моего плаща не было.
Вместо него висела чужая куртка.
Я протянул к ней руку, но на мгновение раньше понял, что ткань вся промокла от ночного дождя. Снимаю куртку с вешалки и в растерянности разглядываю. Синяя, финская, лыжная… Сейчас в таких никто не ходит, а раньше были в моде.
Дождь начался, когда я был уже в доме. Значит, хозяин куртки пришел следом. Ночные шорохи получают некоторое объяснение. И еще — в принципе я не против — люди должны делиться с ближними, в том числе и одеждой. Но как-то не принято делать это заочно. Тем более что в плаще остались документы на машину, деньги, права и ключи. Такие дела…
Я понимаю, что попал в довольно нелепое положение. Кем бы ни был ночной гость и какие бы обстоятельства ни вынудили его к столь таинственным посещениям, содержимое моих карманов, точнее отсутствие его, создает массу неудобств.
Мой черный длинный плащ…
Я вешаю чужую куртку на место и бреду обратно по коридору.
Под ногой вдруг пронзительно скрипит половица.
Я припоминаю, что уже слышал этот скрип.
Нины в комнате не было, а в душевой шумела вода. Я прошел на кухню, открыл холодильник и решил внести разнообразие в меню омлетом. Поставил на плиту чайник, и как раз, когда он закипел, на кухню вошла Нина. Она сонно жмурилась и ела яблоко.
— Доброе утро, — Нина застенчиво улыбнулась.
— Уи, мадам, утро вы уже проспали.
— Неужели? — спросила она с притворным удивлением. — Хотя, наверное, вы правы.
Нина села напротив меня и подвинула к себе тарелку.
— А вы неплохо готовите…
— У меня долгая практика.
— Как это?
— В холостяцкой жизни есть единственный недостаток. Все приходится делать самому. В том числе и готовить.
— Единственный?
— Да. В остальном чувствуешь себя как до грехопадения. Я имею в виду библейский сюжет.
Нина качает головой:
— Да, жизнь одинокого мужчины гораздо привлекательнее, чем одинокой женщины. В глазах общества, во всяком случае.
— Вот как?
— Именно. Одинокий мужчина, сам себе стирающий белье, — у окружающих это вызывает только восхищение. Как и героизм холостяка, вынужденного самостоятельно варить макароны. Когда то же самое проделывает женщина, ничего особенного в этом никто не видит. Разве кто пожалеет — не позарились на бедняжку. А уж когда видят разведенного папашу, который в выходной вместо футбола и компании дружков прогуливает свое чадо, которое, к слову, остальные шесть дней живет у мамы, — тут общественность начинает путаться в соплях умиления.
