Я кивнул, потом смял опустевшую пачку, выбрал из пепельницы одну из сломанных сигарет и закурил. Ладно, подумал я, пусть. Сигарета была с привкусом помады.
* * *
Мы вернулись в комнату. Я заметил, что Алик поставил на стол пустую рюмку. Не стоило ему пить…
— Мы договорились, — женщина оглядела присутствующих, — всем вам надо уйти, а потом позвоним в милицию.
— Только не забывайте, — усмехнулся громила, — что любой следователь вызовет вас как свидетелей и тогда придется отвечать на вопросы. На много разных вопросов.
— Прекратите, — резко сказала женщина, и он заткнулся. -
Лучше придумайте, как нас не впутывать в это дело попусту.
— Верно, — главврач психиатрички подошел к громиле, — это в ваших силах. Вы поможете мне, я помогу вам… Долго вам еще в капитанах ходить?
Громила впервые перестал улыбаться, по краям губ его пролегли глубокие складки, взгляд стал таким жестким, что, казалось, сейчас зазвенит в воздухе. Потом края его губ медленно поползли вверх, и он улыбнулся.
— Хорошо, — наконец сказал он.
— Вас, кстати, это тоже касается, — гладко причесанный Копылов посмотрел на меня, — ведь щекотливое положение: вы последний видели директора живым и первый — мертвым. Все, что тут слышали, — вполне разумное соглашение между образованными людьми, чтобы самим себе не доставлять неприятностей. Присоединяйтесь.
Мне понравилось, как он складно излагает свои мысли. Вроде, мол, может, и вы пришили того типа в подъезде, но если вы не будете впутывать нас в это дело, представим все так, словно бедняга запутался в собственных подтяжках.
— Расходимся? — толстяк утер ладонью пот со лба. — Я хочу уйти первым.
— Ладно, — кивнул громила и отвернулся к окну.
Толстяк, глядя под ноги, вышел из комнаты, и через мгновение хлопнула входная дверь. Зеленоглазая женщина попросила сигарету, прикурила, потом вынула сигарету изо рта и уставилась на ее горящий кончик.
Все молчали. Только рыжеволосая девица с шумом села на диван, подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком.
— Вышел на улицу, — сказал громила, всматриваясь в ночной двор за окном, — открыл машину… нет, не сел, что-то взял… Странно, возвращается.
Резкий звонок в дверь. Женщина идет открывать, и почти тут же в комнату врывается толстяк, он весь раскраснелся и размахивает зажатым в кулаке карманным фонарем.
— Это обман, это провокация, — сквозь одышку выкрикивает он, — нет там никого на этаже…
— Как нет? — спрашиваю я и поеживаюсь, словно от холода.
