— Пусть так. Но пока он где-то прячется, я чувствую себя… неуютно. Вот поэтому Виктор мне и нужен. В обмен на фотографию.
— А откуда мне знать, что фотография у тебя? — спросил Копылов задумчиво. — Может, ты просто слышал о ней?
— Верно, — я вежливо кивнул, — и поэтому, прежде чем ты сообщишь мне адрес, я ее покажу. Но сначала надо договориться в принципе.
— Договориться в принципе… да, договориться в принципе… — он вроде как прислушивался, что происходит за стенкой, в комнате, — подожди, я сейчас…
Не думаю, чтобы он что-то услышал. Я достал сигарету и стал разминать. Очень хотелось курить, но я решил прежде спросить разрешения у хозяина. А он все не появлялся, и я уже подумал, не захотел ли он подремать под боком у своей жены.
В коридоре послышались шаги, я медленно повернул голову… В дверном проеме стоял Копылов и целился в меня из охотничьего ружья.
— Осторожнее, — сказал я, — эта штука может выстрелить.
— Руки за голову, — приказал он тихо, — и на делай резких движений. Я тебя пристрелю и объясню, что ты ворвался ко мне с угрозами.
— Может, и поверят, — я пожал плечами, — обо мне и так нехорошо думают. Только тогда фотография попадет в руки тех, кто не забыл историю про одного инфарктника.
— Так у тебя ее с собой нет? — спросил инструктор разочарованно и опустил стволы.
— Увы. С собой нет, — я засмеялся. — Можно закурить?
— Кури. Только форточку открой, — он сел напротив, а ружье положил на колени. — Где она?
— Сходим на вокзал, я открою автоматическую камеру хранения, покажу фотографию, ты назовешь адрес и пойдешь домой. А завтра я позвоню тебе и назову номер шифра камеры, где эта фотография будет дожидаться. Это на случай, если ты вдруг перепутаешь адрес. На вокзале ружье не поймут, — я перегнулся через стол и постучал пальцем по прикладу, — так что там мы договоримся мирно. Сам понимаешь, мне нужен только твой приятель, и, когда его арестуют, фото потеряет для меня всякую ценность.
Копылов прислонил ружье к батарее и пошел одеваться.
* * *
На улице светало, воздух был такой свежий, что хотелось умереть от восторга. Я стоял на ступеньках вокзала и наблюдал, как удаляется Копылов. Он шел бодрой походкой джентльмена, опаздывающего на свидание. А я вдыхал просветленное пространство и даже запрокинул голову, чтобы увидеть небо. Торопиться особенно некуда.
Потом зашел в телефонную будку, набрал номер отделения милиции, где меня вчера допрашивали, и, когда ответили, нарочито хриплым голосом сказал:
