- Если бы крокодил был голоден, он кинулся бы на нас?
- Да, только сделал бы это чуть раньше, - отвечает Ванусс.
Он гасит фонарь, и мы снова оказываемся во власти тьмы. Густой, как выложенная на тарелку овсяная каша, ил мне по колено. Время от времени я чувствую, как он слегка колышется. Что, если это крокодил в глубине? Я боюсь тронуться с места и молю лишь о том, чтобы крокодил (если это он) не принял мои ноги за корни мангров и не пожелал познакомиться с ними поближе.
Яркий луч фонаря, направленный к берегу, ослепил крокодильчика длиной не более 30 сантиметров. Ванусс бросается туда, держа в одной руке фонарь, а другой хватая детеныша. Подошедший Джек затягивает петлю вокруг пасти. Крепко связанное животное запихивают в мешок.
- Ослепленный детеныш пук-пука не в состоянии шевелиться, - поясняет Ванусс. - Но более взрослый крокодил может с такой силой хлопнуть хвостом по воде, что фонарь будет весь в грязи и станет темно. Тогда крокодил, если только мы не ударим по воде палкой, тут же устремится в атаку.
- А не лучше ли охотиться вооруженным?
Ванусс так не считает. Охотники на крокодилов носят при себе оружие только для защиты от канаков.
Но ночью ни один канак не осмелится выйти из деревни. Стрелять же во взрослого пук-пука, чтобы убить его с расстояния в несколько метров, бессмысленно. Можно произвести по нему шесть-семь выстрелов, но лишь в редких случаях пуля пробьет кожу и умертвит животное. Вот почему удар палкой по воде и поднятые брызги - более надежное средство защиты.
Отлов крокодилят длится всю ночь. На рассвете в садке, который движется на буксире за лодкой, двадцать два детеныша.
3
Вануссу лет тридцать. Он пропитан запахом крокодилов, как, впрочем, и все вокруг: лодки, палатка, даже кастрюли. Мне доводилось слышать, что запах крокодилов напоминает зловоние протухшей рыбы, но, по-моему, это не совсем так. Он сладковат, но не удушлив, в нем есть что-то от запаха ила и гниющих растений, и, как ни странно, он напоминает дым костра. Отделаться от него непросто, он словно впитывается в вашу кожу и одежду. И, как мне кажется, вызывает у человека комплекс неполноценности. По крайней мере я испытал это на себе: люди отходили в сторону, потому что от меня несло крокодилом. Так поступали те, кто знал происхождение этого запаха, полагая, что я член "мафии пук-пуков". Другие же объясняли его моей неопрятностью.
Никакой романтики в понятии "мафия пук-пуков" нет. Каждый, кто так или иначе связан с крокодилами - независимо от того, ловит он их, переправляет или сдирает с них шкуру, - считается членом банды браконьеров, промышляющих в Индонезии, Новой Гвинее, Малайзии и в других местах, где ловят этих животных. И хотя я очень поверхностно знаком с их ловцами, смею все же утверждать, что им далеко до тех преступлений, которыми славятся мафии в Италии или в США. Разумеется, нельзя отрицать, что в известной степени они поставили себя вне закона и в буржуазном обществе им места нет. Так, Велосипедист бежал с островов Кей, стал ловцом жемчуга на островах Ару, где убил человека. Когда голландские владения перешли к индонезийцам, на Новую Гвинею и Кейп-Йорк устремился поток беженцев, и среди них был Велосипедист. Теперь он живет здесь и сводит концы с концами, переводя с малайского и занимаясь доставкой крокодилов. В Джеке течет кровь австралийских аборигенов. В свое время он был принят в педагогическое училище, находящееся недалеко от Сиднея, но там, по его словам, ему не давали житья другие учащиеся, особенно дети итальянских и греческих иммигрантов, и все потому, что мать его аборигенка. Он избил двух соучеников, и из училища его выгнали. Так он стал охотником за крокодилами. Ванусс работал в полиции в Дару, когда Папуа было австралийской колонией, но что-то там произошло, о чем он не пожелал мне рассказать, и он также стал охотником на пук-пуков. Заручившись связями в индонезийском поселке Мерауке [11], он имеет возможность плавать по рекам и ловить крокодилов. Но где его настоящий дом, он и сам толком не знает.
