— Ваню Прохорова вы должны найти. Должны!
Прошку — так между собой звали лейтенанта Прохорова его друзья — я ни разу до этого не видел, потому что был в полку новичком. Он — самый молодой командир корабля. Ему тогда шел двадцать первый.
Его подбили вражеские зенитки под Севастополем. Какое-то время он вел воздушный корабль на одном моторе. Потом прервалась связь, и в полку ничего не знали о нем. Командир полка всю ночь не сомкнул глаз, а на рассвете послал экипаж искать Прошку. Но его не нашли. Теперь на поиск посылали замкомэска Лазарева и меня.
Прошкин самолет мы нашли в стороне от больших дорог. Он лежал, распластав крылья, как раненая птица. А рядом вонзались в небо пирамидальные тополя, тянулся длинный, похожий на фасолину пруд, а по берегам его ютились белые, аккуратные хатки. Видавший виды Лазарев дважды имитировал посадку.
— Не знаю, каким чудом мог здесь приземлиться Прошка, — сказал он.
Мы дали радиограмму в полк и взяли курс домой. Весь обратный путь замкомэска восхищался Прошкиной посадкой.
Через месяц в комнату, где жили мы, штурманы, порывисто вошел крепко сбитый сутуловатый лейтенант. Он был в гимнастерке, чуб из-под пилотки — волной, нос с горбинкой и два ряда золотых зубов — следы той посадки. Это был Прошка.
В полку только у Прошки была синяя шинель. Он был влюблен в довоенную форму — «небо на плечах». Носил ее редко, но в минуты откровения показывал друзьям. Жаль, что лето, а то бы сейчас надел.
Прошка принес эту шинель мне.
— Возьми, штурман… На память…
Разумеется, шинель я не взял, а дружба у нас с той поры завязалась крепкая.
Летом сорок четвертого мы все чаще подклеивали к своим изрядно потертым полетным картам новые листы. В обиход входили названия немецких рек, озер и городов, о которых слышали еще в средней школе.
Однажды штурман Виктор Куземкин, который летал с Прошкой, сказал:
— Точка. Берлинский лист есть — клей выбрасываю.
— Ошибаешься, Витя. Карту придется подклеивать всю жизнь, — не согласился с ним Прошка.
— Фашизму конец. Ваня. И войне — конец.
— Когда войны не будет, люди станут изучать свою матушку-землю. После победы ты сам все пять частей света соединишь и океаны расчертишь своими маршрутами… Так что готовься, штурман, к новым полетам! — Прошка с наслаждением зажмурил глаза и выразительно покачал головой.
Война шла к концу, вместе с мыслью о скорой победе рождались и мечты о мирной жизни. Тогда никто из нас и думать не мог, что Прошкина одиссея еще впереди. Такое редко случается с одним экипажем. А у Прошки случилось: над Балтикой повторилось все, что было над Черным морем.
