Он встает и идет к выходу. И я тоже сразу встаю, чтобы следовать за ним. Потому что, как бы там ни было, я помню слова бригадира Луция: «Артур Грин, ты пойдешь с ним!» И я иду, не рассуждая и ни о чем не спрашивая.
Мы выходим из закусочной. Буква m, символ Марка из Ареты, изобретателя лолы-медовухи и сети быстрых таверн, жизнерадостно улыбается на прощанье.
Северо-западная башня бросала длинную закатную тень на двухэтажный домик с синей крышей. У входа имелся звонок. Справа висела табличка — металлическая, блестящая, с гравировкой:
Юл Апвэй Ф.
Юл Апвэй Ф. был не дурак: он поселился рядом с главной башней города, но поближе к набережной, дабы за утренним чаем наблюдать волшебный апвэйнский залив. Диалектное отсутствие буквы «н» в родовом названии подчеркивало своеобразие — истинные, стародавние сыны Апвэ вольнодумно игнорировали общереспубликанский канон.
Лайк позвонил, нам открыли, — я увидел прихожую. Такая прихожая была у бригадира Луция.
Интересно, что означает у него это Ф.? Если Филипп, то Юл Апвэй ремесленник, но если ремесленник живет в таком месте и имеет такую прихожую… Вероятно, он очень уж хороший ремесленник. А если Ф. — Флинт, то Юл Апвэй не ремесленник, а корабел. И последнее больше похоже на правду.
В прихожей за столом сидел человек. Он, конечно же, посмотрел на серый плащ Лайка, на мою майку…
Он даже не спросил «Что?», он только как-то особенно приподнял подбородок.
— Когда отходит «Цветок Ириса»? — спросил Лайк Александр.
Человек изобразил бровями букву m из закусочной.
— «Цветок Ириса» для избранных. Зачем он вам?
Теперь подбородок взлетел у Лайка.
— Для пассажиров одно место в трюме, — продолжал человек, — имеет стоимость… Имеет стоимость сто золотых.
— Синих?
— Синих, — согласился человек, торжествующе глядя на нас. Вид он имел очень гордый.
— Где твой хозяин, слуга? — спросил Лайк надменно.
Человек за столом помедлил и, уже окончательно изогнув шею, собирался что-то с достоинством ответить (я для себя сформулировал вариант «Вон отсюда!»), но в этот момент дверь в соседнюю комнату отворилась и перед нами возник маленький толстяк. Руки он держал на самом дорогом сердцу предмете — на животе, и большие пальцы крутились друг вокруг друга.
Лайк долго изучал круглые формы, а потом спросил:
— Где Юл Апвэйн?
— Юл Апвэй ушел в мир иной восемь дней тому.
— Как?!
— Он утонул. Отныне хозяин причалов я.
— Мы не успели сменить табличку, — сказал человек за столом.
Лайк кивнул.
