Но город жил и сражался. На площадях и набережных под маскировочными сетками стояли зенитные батареи. Устремив стволы в небо, они бдительно несли боевую вахту.
Около одного из заводов Покрышев увидел несколько автомашин с грузом. Из заводских ворот они отправлялись на фронт, который находился всего в нескольких километрах. Ленинградские предприятия работали, снабжали защитников города оружием и боеприпасами. Дом, в котором жила жена Булаева, разыскал с трудом,– так война изменила эти места.
В квартиру пришлось долго стучать, пока не открыли дверь. Старичок в пальто, с большим теплым шарфом на шее вопросительно посмотрел через очки на летчика.
– От Саши? – Старик засуетился. – Проходите, пожалуйста. Дочь спит, я сейчас ее разбужу.
– Не беспокойтесь, – попросил Покрышев. – Я ненадолго. Передайте привет от Саши. И вот это, – он подал продукты, вынул из внутреннего кармана деньги, письмо.
На глазах у старика появились слезы.
– Транспортный караван отправлялся в обратный путь. Садясь в кабину истребителя, Покрышев всё думал о вчерашнем визите. И еще яростнее закипала ненависть к врагу, принесшему такие нечеловеческие страдания его городу.
Первыми, оставляя за собою огромные снежные вихри, поднялись в воздух «ТБ-3». Истребители уже запустили моторы и ждали команды, когда неподалеку разорвался снаряд. Вслед за первым раздался второй взрыв, третий… Всё заволокло дымом. Когда он рассеялся, Покрышев увидел, что Яковлев и Халиманцевич успели взлететь и, набирая высоту, устремились за «ТБ-3». А на снегу сидел с перекошенным от боли лицом Курочкин. Взрывной волной его выбросило из кабины.
– Командир! – крикнул он. – Мне больше не летать!
Только теперь Покрышев заметил, что Курочкин сидит в луже крови. Казалось, его ноги уходят в землю. Но у него уже не было ног…
Машина Федорова тоже осталась на земле. Летчик был ранен, он сидел в кабине, беспомощно уронив голову на приборную доску.
Раненых немедленно отправили в госпиталь. А обстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Вероятно, враг подумал, что все самолеты поднялись в воздух. На аэродроме установилась тишина. Покрышев посидел еще несколько минут в машине, потом тяжело вылез из кабины. От разорвавшихся снарядов шумело в голове. Пороховой дым вызвал во рту ощущение горечи. Сняв рукавицы, он взял горсть чистого снега, припал к нему горячими губами и стал с наслаждением есть.
На стоянке появился инженер. Он сначала подошел к истребителю Курочкина, потом Федорова и уже затем к покрышевской машине.
