Пока люди пробивались в снегу, я поднялся к себе в кабинет и застал там Женю. Она взволнованно ходила по комнате, обдумывая, очевидно, что-то очень серьезное.
Увидев меня, она резко остановилась посредине комнаты и официально сухо, почти жестко сказала, стараясь перекричать пургу:
— Товарищ Кларетон, я уже давно ожидаю вас здесь. Мне нужно поговорить с вами. Я хочу вас спросить; вы понимаете, что попытка пробиться наружу, добраться до транспортера, отыскать место аварии и ликвидировать ее в течение оставшихся в нашем распоряжении трех с половиной часов — попытка совершенно безнадежная? Попытка, заранее обреченная на неудачу? Вы отдаете себе в этом отчет?
— Почему вы так думаете, Женя? — спросил я, несколько озадаченный.
— Посмотрите! — Она схватила меня за руку и потащила к окну. — Вы в состоянии различить хлопья снега?
Нет, я не в состоянии был этого сделать: какая-то серо-голубая текучая стена стояла передо мной за стеклами окна, какая-то серо-голубая жидкость сплошным потоком, сплошной пеленой колебалась снаружи. Дело было ясно: может быть, мы уже засыпаны до второго этажа, а может быть, и выше…
Холодный пот выступил у меня на лбу.
Почти оглушенный, я опустился в кресло у стола.
— Что же делать? — пробормотал я в смятении.
Пурга ревела надо мной похоронную, дикую песню. Ее торжествующий вой проникал до мозга моих костей. Казалось, еще одно усилие — и под оглушительную канонаду ломающихся льдов она похоронит нас среди развалин станции.
— Что делать? — бессознательно повторил я, сжав голову между ладонями рук.
Женя положила мне руку на плечо.
— Что делать? — переспросила она. — Нам нужно немедленно добраться до транспортера и пустить его в ход. Добраться до него можно одним путем — через башню конденсатора. Через двадцатиметровый столб воды, под разделительную стенку, — и непосредственно в тоннель транспортера…
По мере того как она говорила, спокойствие возвращалось ко мне. Я взял себя в руки: экзальтация молодой девушки внушала мне тревогу.
— Милая Женя, — сказал я ей, вставая с кресла, — можно придумать очень много остроумных, но, к сожалению, фантастических и невыполнимых проектов… Надо найти какой-нибудь более реальный и осуществимый выход. А вам не мешает пойти отдохнуть. Вы ведь уже больше суток на ногах. Идите, девочка, к себе и поспите хоть немного…
Потрясающий грохот и вой раскололи, казалось, землю и заглушили мои последние слова, так что я и сам их почти не расслышал. Я чувствовал, как кровь отливает у меня от сердца и как я буквально холодею.
