— Зачем вы мне солгали?
— А ты зачем мне солгал, принц Джейме?
Хм, легенда про оруженосца не выдержала критики и развалилась, как карточный домик, хотя это никак не относилось к качеству самой легенды, если Хват знал правду с самого начала. Видимо, Гаррис все-таки недостаточно потрудился над моим лицом.
— За мной охотятся, — сказал я.
— Кто?
— Солдаты Империи. Не все, конечно. Но Гаррис отрядил несколько человек для того, чтобы они меня убили.
— Как ты сбежал из Тирена?
— Никак. Гаррис меня отпустил.
— Отпустил, а потом послал убийц? — Да.
— Это смахивает на выдумку еще больше, чем история с оруженосцем, — заметил Хват.
— Тем не менее это правда.
— Может быть, — сказал Хват. — Потому что в качестве лжи это не выдерживает вообще никакой критики. А Гаррис не объяснил тебе, почему он так поступает?
— Объяснил. Только я ничего не понял.
— На Гарриса это похоже, — сказал Хват.
— А вы и с Гаррисом знакомы?
— Нельзя сказать, что знаком. Виделись пару раз.
— И при этом вы продолжаете утверждать, что являетесь дезертиром из армии короля Фридриха? — спросил я.
— Нет, не продолжаю, — сказал Хват. — Если тебе от этого станет легче, я — шпион.
— Чей шпион?
— Я шпион в принципе, — сказал Хват. — Собираю разную информацию, потом ее продаю. Сообщаю Империи о ее врагах, рассказываю Брекчии о последних успехах Империи, посылаю письма в Тхай-Кай о положении дел на материке. Стараюсь держаться неподалеку от императора, поскольку именно он является основным источником новостей. Но и близко к нему стараюсь не подходить, потому что это опасно. Работаю под прикрытием браконьера или лесника, по ситуации. Собаки мне в этом помогают.
— И вы снова лжете, — сказал я.
— Это еще почему?
— Шпион придумал бы более правдоподобную версию, чем историю с дезертирством, которая не выдержала пристального рассмотрения. Шпион никогда не признался бы, что он шпион. Тем более не стал бы рассказывать, для кого он добывает информацию. И вы слишком неумело маскируетесь. Я сразу понял, что в вашем рассказе что-то не так.
— А ты много знаешь о шпионах?
— Я знаю логику, — сказал я.
— И не ведаешь страха. А что, если мне надоест отвечать на твои вопросы и я попросту тебя убью?
— Не вижу смысла. Тогда просто не стоило бы меня спасать.
— Когда-нибудь ты поймешь, что не во всех человеческих поступках есть смысл, — сказал Хват.
— И вы на самом деле собираетесь меня убить?
— Пока не собираюсь. Но если ты продолжишь задавать свои вопросы — кто знает…
