Нэнси потрогала задвижку над дверной ручкой. Задвижка не поддалась. Что же случилось?
Эйлин Брэддок поднялась из-за кровати, разминая затекшие руки и ноги.
— Должна заметить, — храбро пошутила она, — что сочинять романы о детективных расследованиях легче, нежели в них участвовать.
Потом Эйлин увидела лицо Нэнси: мрачное, напряженное.
— Что произошло? — с тревогой воскликнула она.
— Замок заклинило, — отвечала девушка. Писательница беспечно пожала плечами.
— Ничего страшного. Не волнуйтесь, мы сейчас наберем номер службы безопасности, попросим их прийти и отпереть дверь.
— Служба безопасности здесь только что побывала, — грустно усмехнулась Нэнси. — Ей мы обязаны тем, что очутились взаперти. Насколько можно судить по тому, что мы наблюдали, Шербински имеет какое-то касательство к исчезновению Сэлли и Уилла. И если я не ошибаюсь, тогда нас ждут неприятности почище этой, с замком, когда он придет сюда и поймет, что мы все знаем.
— Вы думаете? — отозвалась Брэддок. — В таком случае надо позвонить гостиничному портье, он пришлет кого-нибудь И нас выпустят.
— Он пришлет все того же Шербински, — сказала Нэнси.
— Боже мой! Что же тогда делать? — забеспокоилась Эйлин. Нэнси кусала нижнюю губу.
— Понятия не имею. Надо придумать какой-то выход, но мне ничего не приходит в голову, и я…
Она смолкла и втянула носом воздух. Снова запахло табаком. Но ведь Шербински-то в комнате уже не было! Откуда же запах?
Впрочем, пахло как-то по-иному. К запаху табачного дыма примешивался другой запах. И это несомненно была гарь. Может, Шербински перешел на новый сорт сигар? Нэнси поглядела по сторонам, боясь, что человек в серой униформе снова появился в номере Уилла Леонарда. Вместо этого она увидела нечто куда более страшное.
Письменный стол Уилла был объят пламенем. Дым над ним вздымался к потолку. Со стола огонь уже перенесся на плотные шторы и жадно пожирал их, распространяясь кверху.
Эйлин Брэддок мучительно закашлялась; Нэнси начала бить в дверь руками и ногами.
— Пожар! — кричала девушка. — Пожар! Никто не откликался. Пути к спасению не было.
Глаза Нэнси слезились от дыма и копоти так сильно, что она уже почти ничего не видела. Судорожно схватив с постели подушку, девушка стала размахивать ею в воздухе, разгоняя дым, и двинулась к противоположной стене с намерением потихоньку добраться до письменного стола Уилла, где она впервые заметила огонь.
Сквозь слезы, смрад и копоть Нэнси все-таки сумела различить издали невысокую стопку бумаг на столе; они хрустели и потрескивали, сгорая на глазах, превращаясь в пепел. Догадавшись, что промедление смерти подобно, юная сыщица в два приема пересекла комнату.
