– Знаешь, норманн, пошел ты…
– Простите мою дочь, сир… – перебила ее, подбежав, леди Фредесвайд. – У нас в Фоксборне мало кто бывает, и я не научила дочь вежливому обращению с приезжими. Добро пожаловать. Джулия, помоги ему раздеться!
Пораженная суровым тоном матери, Джулия бросила на нее обиженный взгляд.
– Джулия, – произнес Фальк д'Арк. – Я почти забыл твое имя, жена.
Джулия насмешливо присела.
– Нечему удивляться, милорд. Вы меня не знаете и никогда не узнаете!
Леди Фредесвайд толкнула ее локтем в бок и громко сказала:
– Вы хромаете, милорд. Вы ранены?
– Ерунда, – ответил он, медленно, слегка припадая на одну ногу, подошел к креслу у очага и опустился в него с усталым вздохом. И тяжело посмотрел на Джулию.
– Неужели все должно быть вот так?
Леди Фредесвайд, делая вид, что ничего не слышала, хлопнула в ладоши и громко приказала служанкам отнести горячей воды и лохань в комнату господина, а Джулии – принести из кладовой ее мази.
– Но, мама…
– Твой муж ранен. Было бы, по меньшей мере, не по-христиански оставить его без помощи. Поспеши, дочка! Эдвин, неси еды и подогретого вина для этих людей.
Фальк д'Арк прибыл не один. С ним были шестеро: его белобрысый оруженосец и пятеро воинов его личной дружины. Джулия принесла кожаную коробку с лечебными средствами и, поставив у очага, открыла.
– Не здесь, дочка. Пусть он сначала поест, потом мы отведем его наверх. А ты пока пойди и все приготовь. Нам понадобится горячая вода, полотно, чтобы почистить рану. И еще скажи его оруженосцу, чтобы принес для него чистую одежду, та, что на нем, мокрая и грязная.
– Но, мама…
– Иди!
Фальк улыбнулся.
– Да-да, иди, жена. Жди меня в нашей спальне. И выгони этого пса во двор, мне не нравится, как он скалится на меня.
Джулия почувствовала, как к ее лицу прилила кровь, а сердце забилось как бешеное. Она, молча, подошла к Кенворду, погладила его по черной голове и прошептала Альфреду, чтобы привязал его в кухне. Не глядя на мужа, Джулия вышла из холла и поднялась наверх. В спальне она села за стол, на котором лежали ее пергамент, перья и чернила, и стала смотреть, как служанки волокут лохань, а потом слуги притаскивают в ведрах горячую воду и выливают в нее, пока она не наполнилась до половины.
Пришла мать, посмотрела, все ли в порядке, приказала Эдвину подбросить поленьев в очаг и убрать из комнаты свою походную койку. Забрав свой гребень и четки, леди Фредесвайд сказала:
– Эдвин будет спать в холле с мужчинами, пора ему стать взрослым. А я перейду в комнату твоих братьев, она им больше не нужна. Эта же спальня по праву принадлежит новому господину и его жене.
