Пока мисс Осборн разговаривала с Данненом – или, вернее сказать, слушала его монолог, – мисс Ханидью беседовала с графиней.
Мисс Осборн ответила любезной улыбкой, избегая смотреть на Питера.
– Как поживаете, мэм? – спросила она. – Как приятно снова вас видеть!
– Эта молодая леди, – обратилась мисс Ханидью к Питеру, не выпуская при этом руки мисс Осборн, – была бесконечно добра ко мне в прошлый свой приезд. Я повредила стопу и не могла передвигаться, так она навестила меня и больше часа читала мне. Я плохо вижу, и мне тяжело читать даже в очках. Шрифт в книгах нынче очень уж мелкий, вы не находите? Присядьте, дитя мое, поговорите со мной. Вы знакомы с виконтом Уитлифом?
Сюзанне не оставалось ничего другого, как посмотреть на него, хоть и мельком.
– Да, мэм, – подтвердила она, – имела удовольствие.
– Какой прекрасный нынче день, мисс Осборн! – обратился к ней Питер. – Я несколько раз вглядывался в небо, но не заметил на нем ни единого облачка. И вечер почти такой же чудесный, как день. По крайней мере был таким, когда я выезжал из Харфорд-Хауса.
Мисс Осборн снова подняла на него свои строгие зеленые глаза, и Питер улыбнулся. Он же дал ей слово при встречах с ней на людях вести исключительно светские беседы о погоде и не более того. Внезапно Питер заметил в ее глазах искру понимания. Ее губы, казалось, были готовы растянуться в улыбке.
– Как помнится, милорд, – отвечала она, – когда мы с Френсис днем возвращались с прогулки в экипаже, я разглядела одно кудрявое облачко, впрочем, чрезвычайно маленькое, и оно, кажется, вскоре растаяло.
Питер был сражен и тоже еле сдерживал смех. Оказывается, чувство юмора или, пожалуй, даже остроумие, ей знакомо. Но тут она вдруг зарделась и снова обратилась к мисс Ханидью.
– Если угодно, мэм, я как-нибудь снова навещу вас и мы немного почитаем, – сказала она. – Это доставит мне удовольствие.
– Ах, как бы я этого хотела – больше всего на свете! – воскликнула мисс Ханидью и закивала головой чаще обычного. – Однако от Баркли-Корта до меня, должно быть, добрых три мили. Вам нельзя идти пешком, дитя мое.
– Я попрошу… – заговорила было мисс Осборн.
Но Питер, напрочь забыв о своем решении держаться от нее на расстоянии и говорить с ней только о погоде, поддался более могущественному порыву.
– Чтобы сделать вам приятное, мэм, – сказал он мисс Ханидью, – я готов почти на все. И раз уж вам посчастливилось залучить к себе мисс Осборн, которая хочет вам читать, позвольте привезти ее к вам в моей двуколке.
