— Банкир?
— На проценты с того, что вы в состоянии ссудить, вы за год удвоите ваш капитал.
Ян Хендрикс посмотрел на него, ожидая дальнейших объяснений.
— Достаточно обратить некоторую часть целого в английские фунты.
— А затем?
Вопрос вызвал у Бриджмена взрыв неудержимого смеха. Когда же приступ веселости прошел, он сказал серьезно:
— В самом деле затем… Тут-то все и начинается. И вот тут я мог бы вам оказаться полезен.
Ян Хендрикс по-прежнему не понимал.
— Богатство, Ян, это цена, которую вы назначаете за вашу душу. Скажите мне: надеюсь, вы считаете, что она стоит дороже всего этого?
Вопрос пронзил Яна, словно тонкая шпага. Да, он знал, что украл сокровище как плату за собственную душу. Слезы брызнули из его глаз. Бриджмен кивнул.
— Таково было мое ощущение в саутгемптонской карете. Спасибо, что подтвердили его.
Весь в слезах, Ян Хендрикс бросился к ногам Бриджмена. Он долго плакал. Англичанин гладил юношу по голове.
— Мудрость сурова, я знаю. Но, благодарение Богу, у вас есть способности.
Ян Хендрикс поднял на Бриджмена блуждающие глаза. Схватил его руки и стал целовать.
— Сядьте, — сказал Бриджмен.
Казалось, он и сам был взволнован и озабочен, хотя старался не показать этого.
— Сколько вам лет?
— Я… я не знаю. Брат Игнасио говорил, что мне было около семи, когда он… занялся моим воспитанием. Я пробыл с ним десять лет.
— Значит, семнадцать. Если вы, такой молодой и уже такой богатый, испросите королевский патент на открытие банка, это возбудит подозрения. Но если сделать то же самое с партнером, известным в деловых кругах Лондона, все предположат, что у вас есть кое-какие средства и я беру вас компаньоном, чтобы поднатаскать в делах. И послушайте меня, Ян: на католиков в этой стране смотрят довольно косо, если не сказать больше. Так что лучше всем говорить, что вы лютеранин. Вы не против?
— Нет, — ответил Ян, улыбаясь.
— Хорошо. К тому же жизнь в любом обществе требует, чтобы люди рядились в нравственные одежды. Подобно тому как они прикрывают тело, им надо чем-то прикрывать и душу, понимаете? Люди прикрывают свои недостатки и пороки всякими выдумками, точно так же, как прячут толстое брюхо под просторным жилетом или искореженные подагрой ноги в больших сапогах. Сыновья мужланов рассказывают, что в детстве у них были гувернеры; те, кто попирает религиозные заповеди, не упускают случая покрасоваться в храме; неверные жены тайком наведываются к своим любовникам.
Ян задумчиво улыбнулся, удивленный этим уроком лицемерия.
