Тонкие черты лица, изящно прописанные на нежной белизне кожи. Изысканной формы нос. Огромные, чарующие глаза, обольстительно потупленные вниз. Он никогда не видел таких глаз. Они были какого-то необычного голубого цвета. Нет, подожди, – он вгляделся в неверном свете. Ее глаза были не голубыми, а скорее фиолетовыми. Как вереск с острова Скай. Черные мохнатые ресницы загибались вверх, чуть ли не доставая до тонких высоких бровей. Почувствовав на себе его взгляд, она нервно облизнула сочные чувственные губы, блеснув белизной прекрасных зубов. Один вид этих сладостных губ мог бы свести с ума любого мужчину.
Лицо обрамляли длинные локоны цвета темного золота, неправдоподобно густые и шелковистые. Неожиданно для себя он словно наяву увидел, как она лежит, утопая в своих волосах, разметавшихся по подушке вокруг ее головы.
Вожделение волной накрыло его. В паху стало тесно.
Этот прилив желания вывел его из ступора. Рори отвел глаза.
Он протянул ей руку и вздрогнул всем телом, когда она в ответ дотронулась до него. У нее были ледяные пальцы, и он подавил в себе искушение сжать их и согреть.
– Милорд, я очень рада встретиться с вами, – жарко произнесла она, заставив его вновь посмотреть на себя. Что было ошибкой. Откинув плащ, Изабель присела перед ним, слегка склонившись в поклоне.
Рори показалось, что он сейчас задохнется. Рядом непроизвольно закашлялся Алекс. Когда она наклонилась, Рори был удостоен возможности увидеть ее грудь. Нежные полушария тесно сжимал лиф с низким вырезом. Молочно-белая кожа, чуть покрасневшая от холода, просто умоляла коснуться ее… или поцеловать. Вожделение, которое он уже испытал чуть раньше, было ничто по сравнению с ударом, который словно молния поразил его сейчас.
Она была одета в скромное, традиционное шотландское платье, но тем не менее выглядела очень соблазнительно. Он обрадовался, когда подумал, что ей, видимо, не по душе эти странные, замысловатые, негнущиеся туалеты с широкими юбками и огромными гофрированными воротниками, от которых были без ума при дворе Елизаветы и у ее северных соседей в Эдинбурге. Платье Изабель не скрывало роскошного тела. Наоборот, тонкий атлас обтекал соблазнительные линии, опасно намекая на красоту, скрытую под ним.
Господь явно превзошел самого себя, когда создавал Изабель. «Сейчас Он, должно быть, смеется над нами». Какая изысканная ирония! Ангельское лицо, на котором выделялся чувственно припухший рот, дополнялось фигурой, которую можно было бы считать воплощением соблазна.
