Но разве она не закрыла дверь, ведущую в коридор?
Тем временем Алекс подтянул одеяло к плечам мальчика, наклонился ниже и поцеловал его в лоб.
Сердце Джины перевернулось. Именно так поцеловал бы Марко отец. Это жестоко. Жестоко устанавливать близкие отношения, у которых нет будущего.
Когда Алекс выпрямился, его лицо было серьезным и задумчивым. Заметил ли он Джину или же каким-то образом почувствовал ее присутствие, но он застыл на месте.
Джина задрожала; хорошо еще, что она успела ухватиться за дверной косяк. Пол стал уходить из-под ее ног. Она только успела заметить, что узел на галстуке Алекса ослаблен, а верхние пуговицы рубашки расстегнуты.
Наконец он шагнул к ней, но напоследок обернулся, чтобы убедиться, что Марко спит. Джина не шевельнулась. Она, как мать Марко, имеет полное право находиться в этой комнате. А вот присутствие здесь Алекса Кинга требует объяснений.
По всей видимости, он придерживался того же мнения.
– Простите, – зашептал он, – я не хотел вас будить.
– Что с ним? – таким же шепотом спросила Джина; материнская забота взяла верх над бурей эмоций, вызванной близостью Алекса.
Алекс виновато улыбнулся.
– Когда я заглянул, то увидел, что малыш собрал одеяло в ком и зарылся в него. Вот я и подумал: не дай бог, задохнется.
– Да, конечно. У него бывает такое время от времени. Он, как опоссум, зарывается в норку.
Алекс беспомощно развел руками.
– Я решил на всякий случай проверить, все ли в порядке, поэтому приподнял его с подушки. Никак не думал, что он проснется, испугается и расплачется. Во всяком случае, он не протестовал, когда я взял его на руки. Может быть, он запомнил меня при прошлой встрече.
Дело не только в этом, подумала Джина. На каком-то бессознательном уровне Марко потянулся к Алексу, как и она сама.
– Почему вы здесь? – воскликнула она чуть громче, чем следовало.
– Тсс…
Джина, растерянная, ошеломленная, позволила Алексу увести себя обратно в нянину спальню. Он прикрыл за собой дверь так, чтобы оградить ребенка от каких бы то ни было звуков. А Джина вжалась в стену напротив двери, когда руки Алекса жестко сжали ее плечи и обожгли кожу сквозь тонкий шелк.
Она не отрывала взгляда от его шеи, боясь, что он разглядит безнадежное желание в ее глазах.
– Может быть, тебе это покажется странным, но мне просто захотелось взглянуть на него, – выговорил Алекс, словно умоляя о прощении.
– Но… какое тебе до него дело?
– Мне захотелось понять… как это… иметь сына.
Любопытство? Или тоска? Джина подняла голову, чтобы прочитать ответ на его лице, и он погладил ее по щеке.
